Разгром Брянского фронта

Столь подробный анализ переговоров 24 августа 1941 года не случаен. Он четко свидетельствует, что к этому времени, не смотря на прорыв немцев на Стародуб и отрывочные разведданные относительно поворота 2-й танковой группы на юг, Ставка все равно ожидала удара противника на брянском направлении, на что и указывал начальник Генштаба А. И. Еременко. Последующие директивы Ставки четко свидетельствуют об этом. Так, в Директиве Ставки ВГК № 001253 от 25 августа 1941 года отмечалось: «Противник, обороняясь на направлениях Белый, Вязьма, Спас-Демянск, сосредотачивает свои подвижные силы против войск Брянского фронта, по-видимому, с целью в ближайшие дни нанести удар на направлении Брянск, Жиздра».[78] «Туман войны» никак не поддавался советским военачальникам летом-осенью 1941 года. Плохо поставленная работа разведывательных органов Красной Армии с полученными данными во многом и приводила к подобным ошибкам в определении дальнейших планов противника.

Однозначно трактовать пресловутую историю с обещанием «безусловно разбить подлеца Гудериана» как подготовку к контрудару на наш взгляд нельзя, так как в контексте переговоров упор делался на оборонительные действия Брянского фронта и усиление его дополнительными силами и средствами велось с целью измотать противника в оборонительных боях с последующим разгромом его группировки в ходе контрудара.

Более серьезные последствия повлекло за собой расформирование Центрального фронта.

В своих послевоенных мемуарах Андрей Иванович Еременко отмечал, что расформирование Центрального фронта было ошибкой, его следовало наоборот укреплять и даже в случае удара Гудериана на Брянск армии фронта смогли бы угрожать флангам и тылу ударной группировки противника. Справедливости ради заметим, что он не снимал ответственность за это решение и с себя, вот что он писал: «Как видно из этих переговоров, Ставка не знала об обстановке на фронтах и предприняла расформирование Центрального фронта, оборонявшего тот участок, на который противник переносил направление главного удара. Последующее развитие событий показало, что с расформированием этого фронта поспешили. Его, по-видимому, нужно было укреплять, а не расформировывать. Мы согласились с этими предложениями, так как тоже, к сожалению, не знали о коренном изменении намерений врага. В случае, если бы противник действительно наносил удар на Москву со стороны Брянска, 21-й армии отводилась бы задача по обеспечению фланга, возможен был с ее стороны и удар во фланг или даже по тылам противника при повороте от Брянска на север, при условии, что она получила бы обещанные пополнения».[79]

Кстати, в мемуарах 1959 года издания есть очень интересная ремарка: «Справедливости ради нужно сказать, что Ставка часто советовалась с командованием фронтов, сделала она это и сейчас, правда, уже после принятия решения».[80] Получается, что на момент переговоров с А. И. Еременко Ставка уже приняла решение о расформировании Центрального фронта. В связи с этим можно предположить, что вопрос Верховного Главнокомандующего носил сугубо уточняющий характер, правильно ли командующий фронтом, по мнению Ставки, понимает сложившуюся на фронте ситуацию.

Начштаба Центрального фронта полковник Л.М. Сандалов отмечал, что Центральный фронт не исчерпал своих возможностей и если бы не ошибки верховного командования в оценке ситуации, то при условии своевременного усиления смог бы и дальше удерживать свои позиции: «Немаловажную роль сыграл Центральный фронт, отвлекший часть сил группы армий «Центр» с московского на гомельское направление. Но она могла быть еще значительнее, если бы Центральный фронт, конечно, достаточно и своевременно усиленный, организовал прочную оборону на Десне. К сожалению, мы недооценивали, преуменьшали силы группы армий «Центр», наступавшие на юг, особенно мощь 2-й танковой группы. Рассчитывали, что эти войска развивать удар на юг дальше Десны будут не в состоянии и опять перенацелятся на Москву. По-видимому, поэтому советское командование сочло ненужным существование Центрального фронта».[81]

Таким образом, накануне решающего наступления противника советским командованием была фактически инициирована реорганизация Брянского фронта, часть полосы обороны которого находилась на направлении главного удара врага. Ошибка в определении планов немецкого командования привела к катастрофической ситуации на юго-западном направлении советско-германского фронта.

В соответствии с Директивой Ставки ВТК № 001255 от 25 августа 1941 года: «1. В целях объединения управления войсками, действующими на брянском направлении, с войсками гомельского направления с 00 час 26.08.1941 г. Центральный фронт упразднить, передав его войска в состав Брянского фронта. С 00 час 26.08.1941 г. Брянский фронт иметь в составе 50, 3, 13 и 21-й армий.

2. Войска, действующие на гомельском и мозырском направлениях, объединить, передав все войска 3-й армии в состав 21-й армии.