Разговорчики в строю №2

Одна цветастая гагара в толпе, из тех, которым еще недоступно наслаждение, но гром ударов уже не пугает, а интригует, поворачивается к другой и говорит:

— Круто, да? А сейчас, наверно, будет салют… или фейерверк…

Она, конечно, ошибается. Салют и фейерверк сейчас взору не доступен — он целиком внутри БТРа, ГКП «Молнии» и рубке ПРСа. Мат, сопли, слюни и острая необходимость в освежителе воздуха.

А для толпы — совершенно неожиданно, возникнув из-за башни ПРСа, оттуда, куда, вереща, сбежал БТР, куда падали бомбы, куда уходили отстрелявшиеся участники парада, вжимая народ в асфальт, оргазм и спазм дыхательных путей, является миру четверка Су-24 и с ревом расходится в небе бубновым значком, набирая высоту. Морской парад кончился, начинается воздушный — и вовремя, потому как никто уже не обращает внимания ни на БТР, ни на «Молнию», и только адмиралы под трибуной, бряцая орденами как рыцари доспехами, рвут на части ответственного руководителя стрельбы…

И все это — за 200 тысяч старых рублей в счет мартовской зарплаты. При неполученной февральской. Велика вера сынов твоих, Флот. Несокрушима их наивность. Гвозди бы делать, а лучше — дюбеля.

Шучу. Как обычно, чтоб не успело взгрустнуться…. Се ля ви.

ТЕНЬ ПОГРАНЦА

28 мая 199… года, гражданский пирс. Парадная тройка, кортики и плеск знамени части на ветру. Белые, сиреневые, розовые, зеленые — такие летние и милые сердцу облака женских нарядов, детские вихры, и глаза, глаза, глаза, блеск и ожидание театрального действа, верхнее предвосторженное дыхание, сладкий озноб в солнечном сплетении и приглушенный шум людского моря, сводимый ровным уверенным ветром и плеском волн в совершенно неповторимую прелюдию Праздника…

Начальник штаба крутит в руке непривычно маленькую радиостанцию японской фирмы «Алинко», одолженную у рыбаков для уверенного руководства силами и средствами парада.

— Вот это нажимать?

— Да, вот здесь корабли, здесь катера, вот здесь — подрывники, это — общий циркуляр…

— Точно сработает?

— Убежден…

— Ты когда-нибудь военным будешь, «люкс» [21]хренов? Ну, смотри, лейтенант… Ты меня знаешь…

— Есть смотреть, Сергей Андреевич!

— В строй, в строй…

Эх, была — не была… Поехали!

Четырнадцать плавсредств бригады выгнали в залив, четырнадцать стройно напряженных, подкрашенных и принаряженных ходовых кораблей и катеров. Остальные, трепеща флагами расцвечивания, зыркают радужными переливами стекол ходовых на узкий межостровной пролив, откуда должны появиться главные действующие лица грандиозного спектакля — празднования Дня Пограничника. Единственного дня в году, когда все бригады Морских частей Погранвойск КГБ СССР, гнездящиеся по периметру таких разных берегов огромной страны, проводят свои собственные, отдельно взятые Морские Парады, по уровню зрелищности и изобретательности решительно отпускающие покурить «дни вэмээф» в больших приморских городах.

Говорят, этот порядок ввел Матросов. Вы не знаете, кто такой Матросов? Нет, не тот, который лег на амбразуру… О-о, началось… ух ты, я потом расскажу, кто такой Матросов. А пока по узкому фарватеру летят три «Грифа». Представляете себе стандартный, набивший оскомину натужным романтизмом канал в Венеции? Так вот, судоходный фарватер между островами в этом месте шире только в полтора раза.

По нему летят три катера — не один за другим, а строем пеленга: каждый чуть сзади и левее. Кажется, что второй и третий катера сидят по мачты в белых зефирах бурунов. Сейчас «Грифаки» пройдут (Пройдут? Пролетят, пронесутся, просвистят и прогрохочут тепловозными дизелями на 30 узлах.) мимо пирса, и зеленая волна, взметнув дебаркадер и накрыв его белой шапкой пены, рухнет в толпу — восторженный визг и топот, цоканье каблучков. Эти трое командиров, что ведут катера, при этом слегка поседеют и промокнут насквозь прохладным потом летчика-испытателя, этих троих очень долго выбирали. А сами катера перед парадом прошли докование и по винтику отрегулировали рулевой привод и управление машинами: сорокатонный полуглиссер должен слушаться руля, как болид «Формулы-1», иначе костей не соберешь, ни своих, ни гражданских…

Мы — всегда показываем задержание. Это сравнительно просто в открытом море, где есть место для право-лево на борт и плюс-минус три корпуса от точки прицеливания. Сейчас, здесь, на фарватере для этого есть несколько десятков метров воды. Вот и все отличие. Скорость та же, и корабль, производящий предупредительную стрельбу, тот же — 50-метровый «Светляк» в 400 тонн весом. Он… будет стрелять. Баковое орудие, 76-мм, снаряд спокойно пробивает навылет стандартную хрущевскую пятиэтажку. От точки выстрела до толпы на берегу — 100 метров. От точки прицеливания до той же толпы — около 40. Ну, нормальные мы люди?

Конечно, нормальные — выстрел холостой.