Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

Если вас по недоразумению пропустили внутрь, запомните – передвигаться в лабиринтах можно только в сопровождении опытного следопыта или вооружившись мелком, которым вы будете отмечать свой путь. Но имейте в виду, что мелок сотрут на первой же приборке, и вы заполучите неплохой шанец остаться в этих немыслимых лабиринтах навсегда… и одичать.

Когда я приблизился к нему первый раз, он ещё назывался «Баку».

Я стоял на палубе подходящего к этой громаде катера и восхищался…

Предстояла рутинная работа – обеспечение точного местоопределения при выполнении учений.

Аппаратура была установлена, матросы размещены, потянулись часы ожидания.

Меня поселили в каюту к командиру ЭНГ.[37] Гостеприимный каплей проводил до койко-места, показал, где устраиваться и напоследок предостерёг:

– Не выходи никуда, заблудишься, перед обедом я за тобой зайду, если что – звони, вот телефон.

Для начала по старой флотской традиции я поспал часик. Потом подумал, и поспал ещё полчасика. Проснулся я внезапно. От банального желания пописать.

Высунулся в коридор, обозрел прилегающее пространство. Ничего похожего на гальюн не было.

Помня о наставлениях, позвонил каплею.

«Нет его, вышел куда-то».

Зашибись. Ладно, делать нефиг, не пацан какой, сам найду.

Вышел я, и довольно смело пошёл вправо. Думаю: главное, повороты считать.

Останавливаю матроса:

– Где тут гальюн?

– А это прямо, второй коридор налево, ещё через коридор справа будет трап вверх, там спросите.

– А на этой палубе что, нет? – изумляюсь я.

– Есть, но… объяснить тяжело… заблудитесь.

– Ладно… давай ещё раз…

Топаю куда-то, где–то поворачиваю… никаких трапов вверх… А хочется уже нестерпимо! Вокруг люди военные бегают озабочено. Останавливаю ещё одного:

– Где гальюн?!

Матросик смущённо пожимает плечами:

– Я тут всего полгода… Вот возле нашего кубрика знаю…

Бегу дальше…

– Где…?

– Направо… налево… вниз…

Мля, думаю, вот развернусь фронтом к стенке и обоссу тут все! Путешественник хренов! Сидел бы сейчас в тёплой каюте, названивал потихоньку…

– Где…?!!!

– Это вам в другую сторону…

А-а-а! Не могу! Ща лопну!!! Взорвусь тут эдакой бомбой, обрызгаю им все!

В ошалевшей голове бьётся: – «Ну кто так строит?!»

Через некоторое время со мной уже начали здороваться.

– Здравия желаю…!

Мне? Вот ведь примелькался. Бегаю тут уже полчаса. Совсем свой стал. Узнавать начали.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться, матрос Худайбердыев! Где каюта ….мнадцать?

Машу рукой: «Прямо… налево… – разворачиваюсь бегу, на ходу бурчу, – направо… там автобусная остановка… у бабушек спросите…»

Уже ничего не хочется, хочется обратно в каюту… но как её теперь найти?

Озарение: может, у них тут вообще гальюнов нет, а все их ответы – заговор молчания? Брежу.

Вроде, пробегал здесь уже, знакомые шероховатости на стене…

Интересно, а меня найдут когда-нибудь?…

– Товарищ старший лейтенант, а где найти мичмана Кренделева?

– Гальюн!!!

– Что гальюн?

– Гальюн где?!

– А-а-а… прямо… направо… вверх…

– Зачем вы мне врёте?!!! Нет там никакого вверх!…Вперёд! Ведите меня!

– Ну, тащ старший лейтенант… мне надо…

– Вперёд, мамувашу!

Куда–то идём, где-то поворачиваем. Матрос встаёт и задумчиво озирается.

– Ага! – ору восторженно, – нету здесь ни хрена! Ну, где, где, покажите! – поворачиваюсь кругом, – здесь нет! И здесь нет! Его вообще нигде нет!

Пока я возмущался, матрос смылся. Сука. Найду – убью.

Бреду в никуда…

– Тащ старший лейтенант! Разрешите доложить! Ваше задание выполнено! Приборка в гальюне произведена!

Смотрю недоверчиво. Боюсь спугнуть призрачную надежду. Хриплю, пучеглазя:

– Гальюн… ведите…

Он все–таки был. И совсем недалеко. Милый… как я скучал по тебе…

Я долго не кончался… какой же это оргазм, ребята…

Вальяжно выхожу в коридор. Люблю всех. Останавливаю матроса.

– Любезный, где тут каюта номер ….цать?

– Это вам надо направо… налево….

Начинается…

Электрик Ку? Ку!

– Вон ту откручивай…

– Сам и откручивай.

– Мне нельзя, я чатланин.

(Хроники БЧ–5. Из диалога «годка» с оборзевшим «карасем»)

В те незапамятные времена, когда я служил срочную, советские люди ещё не знали о мишках Гамми, покемонах, телепузиках и прочих достижениях мировой культуры. Некогда могучий социалистический строй уже чувствовал себя нехорошо, хрипел и задыхался, хватаясь за сердце, в то время как говорливый главврач подолгу рассуждал о планах уникальной операции по пересадке пациенту человеческого лица. Но железный занавес ещё сдерживал напор штампованной продукции фабрики Уолта Диснея. Желание посмотреть в субботу иностранный фильм приравнивалось к измене Родине, личный состав раз в неделю переписывал редакционную статью газеты «Правда» в тетради для политзанятий, а жёсткое порно успешно заменяла утренняя аэробика на первом канале, к просмотру которой не допускались лица, отслужившие менее полутора лет.