Разговор с варваром

Послушаешь Нухаева и поймешь: идеология его очень удобна для бандита. Для бандита естественно отрицать го­сударство и закон, считать всех остальных баранами и раба­ми. Это идеология Раскольникова.

[ПХ] На Западе считают, что кровная месть свидетель­ствует о примитивности и отсталости народов. Та же Сицилия, например.

[Х-ан]У них не кровная месть. Это убийство.

[ПХ]Нет, у них это называется вендетта. Принцип

кровного родства и кровной мести сильно затор­мозил экономическое развитие Сицилии, несмот­ря на богатую духовную жизнь ее жителей.

[х-АН]Правильно. Но я и говорю, что не должно быть ни­какого экономического развития. Закон должен быть против прогресса. Форма национальная также должна против прогресса быть. Потому что Бог со­здал живое. А прогресс рождает только мертвое.

Нухаев считает, что советские и русские ученые непра­вильно поняли суть кровной мести. Пытаясь лучше объяс­нить этот принцип, он цитирует Солженицына. Я отыскал то, что пишет Солженицын в своем великом произведении «Ар­хипелаг ГУЛАГ» о кровной мести и вообще о чеченцах в пе­риод их ссылки в Среднюю Азию:

«Была одна нация, которая совсем не поддалась психологии по­корности, – не одиночки, не бунтари, а вся нация целиком. Это – чечены...

Я бы сказал, что изо всех спецпереселенцев единственные чече­ны проявили себя зеками по духу (в отличие от немцев, греков, ко­рейцев, крымских татар и других ссыльных народов. – П.Х.). После того как их однажды предательски сдернули с места, они уже боль­ше ни во что не верили. Они построили себе сакли – низкие, тем­ные, жалкие, такие, что хоть пинком ноги их, кажется, разваливай. И такое же было все их ссыльное хозяйство – на один этот день, этот месяц, этот год, безо всякого скопа, запаса, дальнего умысла. Они ели, пили, молодые еще и одевались. Проходили годы – и так же ничего у них не было, как и вначале. Никакие чечены нигде не пы­тались угодить или понравиться начальству – но всегда горды пе­ред ним и даже открыто враждебны. Презирая законы всеобуча и школьные государственные науки, они не пускали в школу своих де­вочек, чтобы не испортить там, да и мальчиков не всех. Женщин своих они не посылали в колхоз. И сами на колхозных полях они не горбили. Больше всего они старались устроиться шоферами: уха­живать за мотором – не унизительно, в постоянном движении ав­томобиля они находили насыщение своей джигитской страсти, в шоферских возможностях – своей страсти воровской. Впрочем, эту последнюю страсть они удовлетворяли и непосредственно. Они принесли в мирный, честный, дремавший Казахстан понятие: «украли», «обчистили». Они могли угнать скот, обворовать дом, а иногда и просто отнять силою. Местных жителей и тех ссыльных, что так легко подчинились начальству, они расценивали почти как ту же породу. Они уважали только бунтарей.

И вот диво – все их боялись. Никто не мог помешать им так жить. И власть, уже тридцать лет владевшая этой страной, не могла их заставить уважать свои законы...

Для чечена главная сила на земле: кровная месть.

Мы, европейцы, у себя в книгах и в школах читаем и произносим только слова презрения к этому дикому закону, к этой бессмыслен­ной жестокой резне. Но резня эта, кажется, не так бессмысленна:она не пресекает горских наций, а укрепляет их. Не так много жертв падает по закону кровной мести, – но каким страхом веет на все окружающее! Помня об этом законе, какой горец решится ос­корбить другого просто так, как оскорбляем мы друг друга по пьян­ке, по распущенности, по капризу? И тем более какой нечечен ре­шится связаться с чеченом, сказать, что он – вор? или что он груб? или что он лезет без очереди? Ведь в ответ может быть не слово, не ругательство, а удар ножа в бок. И даже если ты схва­тишь нож (но его нет при тебе, цивилизованный), ты не отве­тишь ударом на удар: ведь падет под ножом вся твоя семья! Чече­ны идут по казахской земле с нагловатыми глазами, расталкивая плечами, – и «хозяева страны» и нехозяева, все расступаются поч­тительно. Кровная месть излучает поле страха – и тем укрепля­ет маленькую горскую нацию»'.[Цитата по книге: СолженицынА. Архипелаг ГУЛАГ 1918—1956. Ч. 6 // Собр. соч. Т. 6. М., 2000. С. 413—417.

[Х-АН Для возрождения нации просто нужно из главных принципов исходить: единобожие, общинная си­стема и закон возмездия.

Как закон возмездия правильно трактовать? Как коллективную ответственность. Вот это, я считаю, достаточно для фундамента.

Второй момент: общинная система жизни. Не государственная – а общинная. А закон возмез­дия вписывается в общинное сознание. Кровная месть – это принцип возмездия, который не на индивидуальной ответственности основан, как в цивилизованных странах, а на коллективной.

При такой коллективной, общинно-кровно­родственной ответственности каждый человек по­падет под строгий контроль своих родственников, ближних, он будет на виду и не сможет скрыть ни один свой серьезный проступок и ни один про­ступок не останется без наказания.

[ПХ]Сыновья и внуки ответственны за грехи своих предков?