Разгерметизация

Полезно также обратить внимание и на то, что слово “еврей” во всех словарях русского языка соседствует исключительно с различными заимствованиями. То есть оно не принадлежит корневой базе русского языка, что непосредственно проявляется в том, что оно чуждо напевности славянской речи. Русские слова — иудей, жид, которые далеко не во всех жизненных обстоятельствах несут один и тот же смысл. Такое же соотношение между понятиями еврей и жид прослеживается по произведениям А.С.Пушкина, Т.Г.Шевченко, М.Е.Салтыкова-Щедрина — тех деятелей славянской культуры, кто умел внимать миру, мыслить, и выражать в слове свои мнения по совести.

По завершении Крымской войны, во второй половине XIX века Россия вступила на путь капиталистического развития, завершив феодальный период своей истории. В экономике это проявилось в том, что общественное богатство страны, ранее принадлежавшее в своем большинстве потомственной аристократии (бывшей относительно замкнутой клановой корпорацией), стало перетекать к формирующемуся классу крупной буржуазии — открытому как проходной двор сообществу: «украдешь пять рублей — прокляну; украдешь пять миллионов — благословлю» — напутствие сыну одного из литературных героев. Завершающий этап этого процесса перетекания контроля над общественным богатством от одного класса к другому в России описан А.П.Чеховым в “Вишневом саду”, который все “проходили в школе”: разорившиеся помещицы Раневские и внук их бывшего крепостного обсуждают свои отношения.

И если в период крепостного права — феодального способа производства — сословная замкнутость потомственной аристократии, контролировавшей общественное богатство страны и прежде всего её природные ресурсы, являлась основой самовластной до определенной степени , как тогдашнего способа существования (но не монархии), то с переходом к капиталистическому способу производства экономическая основа самодержавия (а не самовластья) стала менее прочной из-за открытости (незамкнутости) класса формирующейся крупной буржуазии, контролирующей всё более возрастающую долю общественного богатства. Деньги — сущность, отчуждающая людей от труда и от бытия [18] — по мере развития капитализма играли всё большую роль в жизни общества; отчуждали они множество людей и от исторически сложившейся отечественной многонациональной культуры.

Период царствования Александра III и последующие после его смерти шесть лет ХIХ столетия были временем, в которое решался вопрос: победит ли в России многонациональный капитал империи, который продолжит самодержавие народов России в какой-то новой форме; либо же с самодержавием будет покончено (возможно, что на ограниченный срок) и управление страной перейдет к внешним силам, которые будут препятствовать возрождению самодержавия в исторически обновленных формах.

В рассматриваемый период обострилась проблема “неподатливости” России, к тому единству, которое стягивалось, как веник из прутиков, в Европе и Америке финансовой удавкой надгосударственного сионистского ростовщического капитала (см. хотя бы цитированную работу К.Маркса “К еврейскому вопросу”, Соч. т. 1, где среди всего прочего речь идет и о том, что еврейство господствует над политикой европейских держав, посредством господства над их финансами).

Советский историк Михаил Яковлевич Гефтер (ныне уже покойный: 1996 г.) осторожно высказался об этой проблеме в статье (ист. 4) “Россия и Маркс” в журнале “Коммунист”, № 18, 1988 г.:

«Перелом наступил ближе к концу 1870-х. (…) В двух крайних “точках” — Северной Америке и Японии — утверждался буржуазный строй. Мир становился в одно и то же время и теснее, и неподатливее к единству.» М.Я.Гефтер взял в “кавычки” : явно подразумеваются не географические крайние точки, поскольку в этом случае можно было обойтись и без кавычек. Но если подразумевается отличие культуры и особенностей утверждавшегося буржуазного строя, то кавычки вполне уместны: это действительно крайние “точки” на том «общем аршине», которым измеряется “буржуазность” общества. Буржуазный строй в этих крайних “точках” развивался качественно по-разному: в США под полным контролем между—народного еврейского ростовщического капитала; в Японии под безраздельным контролем разнородного национального капитала. Самодержавная Россия, как и Япония, также не желала встать под контроль между—народного еврейского ростовщического капитала, и в этом проявлялась её неподатливость. Но в отличие от Японии, контроль над экономикой и политикой со стороны многонационального верноподданного империи капитала — не был безраздельным. Чтобы ликвидировать эту неподатливость России международному еврейскому ростовщическому капиталу, ему была необходима кардинальная, в крайнем случае революционная, перестройка в России в свою пользу, а для этого политический курс России необходимо было изменить так, чтобы самодержавие пришло в ней к политическому и экономическому краху.