Разгадка 37-го года. «Преступление века» или спасение страны?

Но, пожалуй, наиболее характерная история произошла с директором саткинского завода «Магнезит» Табаковым. 29 августа 1936 года газета «Известия» опубликовала статью своего челябинского корреспондента. Называлась она вполне в духе тех лет — «Разоблаченный враг». В ней сообщалось о том, что директор Табаков был изобличен в связях с троцкистами и исключен за это из партии. Орджоникидзе как будто ждал этой статьи и немедленно организовал крупномасштабную проверку. И уже (вот это оперативность!) 1 сентября ЦК принимает специальное решение, в котором с Табакова были торжественно сняты все обвинения.

Обращает на себя внимание схожесть «почерка».

И в случае с обвинениями в адрес лидеров правого уклона, и в деле Табакова наблюдается задействование схожих технологий «отбеливания». Сначала людям предъявляют страшные обвинения, а потом их торжественно оправдывают. А если вспомнить, что газету «Известия» редактировал именно Бухарин, то все становится абсолютно понятным.

Любопытно, что еще и раньше наркомат Орджоникидзе практически не подвергся партийным чисткам. Например, во время так называемого «обмена документов», проходившего весной-летом 1936 года, из 832 номенклатурных работников НКТП было уволено всего 11, из них 9 исключили из партии и арестовали.

Теперь же Орджоникидзе наступал. В августе и в начале сентября действовала и усиливала свои позиции одна и та же спайка, один и тот же блок, во главе которого стоял «король тяжпрома».

Куда же глядел Сталин? А есть все основания полагать, что его в то время никто ни о чем особо и не спрашивал. На стыке двух месяцев, августа и сентября, Иосифа Виссарионовича вообще не было в столице, он находился на отдыхе в Сочи. Практически все руководители — Калинин, Ворошилов, Чубарь, Каганович, Орджоникидзе, Андреев, Косиор, Постышев вернулись из отпуска 27 августа. Чуть позже прибыл Молотов. Только Сталин продолжал оставаться в Сочи. Вопросы о лидерах «правого уклона» и о вредителях были решены в его отсутствие. И это показатель того, что вождь на тот момент находился в состоянии некоей изоляции.

Но что же все-таки послужило причиной столь резкого усиления оппозиции? Очевидно, произошли определенные подвижки в сталинской группировке. Там появились колеблющиеся, готовые перебежать на другую сторону.

К таким колеблющимся можно, с большой долей вероятности, отнести Кагановича. Его считают тенью Сталина, но ведь тень — она на то и тень, чтобы уменьшаться или даже исчезать в зависимости от движения Солнца. Вообще, любой человек гораздо сложнее, чем то стереотипное мнение, которое складывается о нем. Каганович тоже был вовсе не так прост, как его пытаются изобразить. Любопытно, что наша антисталинская историческая школа грешит теми же шаблонами, что и официальная советская. Ее представителям и в голову не может прийти, что какие-то деятели сталинского окружения могли позволить себе определенные уклонения от «нормы». Есть готовая схема, есть привычный образ, и ничего за их рамки выйти не может.

Мы, однако же, не будем уподобляться догматикам от либерализма. Задумаемся над таким вопросом — а не могла ли произойти определенная эволюция во взглядах Кагановича за время его пребывания на посту наркома транспорта? В 1934 году на XVII съезде Каганович жестко критиковал руководителей наркоматов. Но ведь тогда он не занимал пост наркома, а был, прежде всего, секретарем ЦК. Ясно, что за два года работы в экономическом наркомате «Железный Лазарь» не мог не подвергнуться влиянию узковедомственного духа, царившего в таких заведениях.

Исследования американского историка А. Риза, опиравшегося на архивные материалы, показывают, что в 1936 году Каганович был очень близок к Орджоникидзе. Их переписка отличается подчеркнутым дружелюбием. Два наркома-хозяйственника исходили из своих ведомственных интересов. Так же, как и Орджоникидзе, Каганович протестовал против любых попыток тронуть кого-нибудь из работников своей отрасли. В публичных выступлениях Кагановича в тот период содержатся призывы избежать массовых преследований «вредителей». На основании изученных источников Риз пришел к выводу, что и Орджоникидзе, и Каганович на определенном этапе сумели установить неплохие отношения с НКВД. Что ж, неудивительно, если учесть, что и Ягода, и Орджоникидзе «дружили» против Сталина вместе с одним и тем же человеком — Бухариным.

Не следует сбрасывать со счетов и того, что старший брат Кагановича был в то время одним из заместителей Орджоникидзе. Перед нами типичный ведомственный клубок, характеризующийся тесным переплетением аппаратных связей. Такие клубки, впрочем, существовали и в партийных организациях. Сталин их ненавидел страшно, а про организованную в кланы бюрократию говорил — «проклятая каста». Теперь эта каста брала вождя за горло, причем с участием его же соратников.