Раздражающие успехи еретиков

Лафтин подождал, пока не будет получено подтверждение майора Бриндина. Так получилось, что положение Бриндина было еще недостаточно освещено, чтобы он мог использовать свой собственный гелиограф, но его сигнальная группа вывела единственный зеленый флажок, который указывал на то, что сообщение было получено и понято. Это было не так хорошо, как повторение текста сообщения, чтобы убедиться, что оно не искажено, но если бы у Бриндина были какие-либо сомнения относительно того, что он должен был делать, его сигнальщики вывесили бы красный флаг, который просил повторить сообщение.

— Сообщение принято, сэр, — объявил Лафтин, присоединяясь к Кларику.

— Спасибо тебе, Брайан. Я тоже видел этот флаг.

Лафтин кивнул, а затем он и его командир встали бок о бок, наблюдая, как четыре тысячи чарисийцев неуклонно приближаются к более чем десяти тысячам корисандцев.

* * *

— Сэр, они идут прямо на нас!

Молодой лейтенант — ему не могло быть намного больше девятнадцати, — подумал Гарвей, — говорил обиженно, почти возмущенно. И в его голосе тоже звучало недоумение. Что, — решил Гарвей, — можно было бы сказать и о командире лейтенанта.

Они не могли знать, сколько наших людей поджидали их, — твердо сказал он себе. — По крайней мере, не тогда, когда они продвинулись на свои нынешние позиции прошлой ночью. С другой стороны, если только они не слепые, они наверняка могут сказать, что нас здесь больше, чем у них сейчас! Так почему же они идут на нас?

Корин Гарвей многое бы отдал, если бы мог быть уверен, что ответом было чарисийское высокомерие или глупость. К сожалению, он сомневался в справедливости этого выбора.

Тем не менее, если они не ожидали увидеть так много наших, это могло бы объяснить, почему они так далеко продвинулись вперед. И вполне возможно, что, поставив себя в положение, когда их единственный путь к отступлению лежит по единственной узкой дороге, они считают, что их лучший шанс — это ударить по нам и надеяться, что мы сломаемся, а не увидеть, как их организация отправится прямиком в ад, пытаясь улизнуть через эту жалкую крысиную нору дороги.

Цепочка его мыслей оборвалась, когда зазвучали новые звуки горна. На этот раз они принадлежали ему, и он наблюдал, как его собственная пехота начала продвигаться вперед, как и планировалось.

Он задумчиво почесал кончик носа, заставляя свое выражение лица оставаться спокойным, в то время как внезапное малодушное искушение отозвать свои войска назад охватило его.

Не будь идиотом, — строго сказал он себе. — Ты вот-вот впадешь в панику и решишь отступить еще до того, как прозвучит хоть один выстрел! Вы должны атаковать их, а не ждать, пока они нападут на вас! Кроме того, если ты не можешь победить их с такими большими шансами в свою пользу, какой смысл даже пытаться?

* * *

Бригадный генерал Кларик кивнул с чем-то очень похожим на удовлетворение, когда корисандцы начали продвигаться вперед. Неудивительно, что их мощная артиллерийская батарея осталась на месте. Они разместили свои орудия в почти идеальной позиции, на гребне длинного, резко поднимающегося склона. У артиллеристов было широкое открытое поле для огня, удобное для ведения огня поверх голов собственной наступающей пехоты. Конечно, у этого тоже были свои недостатки. Например, стрелять картечью или шрапнелью над головами своих собственных войск было не очень хорошей идеей. Летящие шарики быстро рассеивались — как по вертикали, так и в стороны, — что означало, что вы, как правило, убивали довольно много своих людей, если пытались сделать что-то подобное, а пехота, по какой-то странной причине, не очень приветствовала это.

Что, вероятно, объясняет, почему никто не наступает прямо перед их пушками, — сухо сказал себе Кларик. — Интересно, достаточно ли долго у них была приличная артиллерия, чтобы разобраться с прицельным огнем?

Его собственные эксперименты и эксперименты барона Симаунта быстро показали, что полевая артиллерия, стреляющая сплошными ядрами, наиболее эффективна, когда земля достаточно твердая, чтобы вызвать рикошет, и артиллеристы научились оценивать попадание своего снаряда, чтобы он отскочил к вражескому строю. Картечь и шрапнель могли бы извлечь выгоду из того же эффекта, хотя они и не могли надеяться сравниться с эффективной дальностью ядер.

В данном случае почва почти наверняка была слишком мягкой для хорошего отскока, — размышлял он. — И все же ему хотелось бы знать, пришли ли корисандцы к тем же выводам или нет. Рано или поздно они должны были встретиться друг с другом на достаточно твердой земле, и было бы неплохо, если бы это не стало неожиданностью, когда корисандцы будут готовы отразить свои выстрелы в его людей.

Посмотрим, — подумал он. — Я вижу перед собой много пехоты. Чего я не вижу, так это их кавалерии. Удивляюсь…