Раздражающие успехи еретиков

— Нет, не совсем, — сухо сказал Нарман, и Кэйлеб весело фыркнул. Затем эмерэлдец продолжил: — Причина, по которой я решил, что чувствую себя не так уж плохо, в конце концов, заключается в том, что, по крайней мере, я не проиграл кому-то, кто просто наткнулся на возможность надрать мою хорошо набитую задницу между моими коварными ушами.

* * *

Палящее солнце стояло высоко над головой, когда «Эмприс оф Чарис» вышла из-за волнореза города Кармин.

Столица Зибедии не выглядела особенно впечатляющей для того, кто вырос в Теллесберге, — решил Кэйлеб, — но он должен был признать, что сама якорная стоянка была великолепна. Полностью защищенная заливом Тэлизмен и заливом Ханна, не говоря уже о защищенных массивах суши островов Грасс и Шоул, она обеспечивала превосходную защиту от непогоды, что было немаловажным преимуществом в этих широтах, особенно во время сезона ураганов. И подходы к порту были такими же хорошими, с глубокой водой и очень небольшим количеством опасностей для судоходства, если не подходить совсем близко к городу.

Конечно, тот факт, что он также находился всего в пятидесяти милях к северу от экватора, создавал климат, в котором даже чарисиец чувствовал себя так, словно его поджаривают на вертеле, когда он выходил под прямые лучи полуденного солнца.

Береговая линия гавани достаточно хорошо охранялась береговыми батареями, но великий герцог Зибедия, к сожалению, пренебрег укреплениями островов, усеивающих подходы к его столице. Было несколько мест, где батареи, по крайней мере, доставили бы серьезные неудобства атакующему флоту, но там не было установлено ни одного орудия.

Что, если задуматься об этом, возможно, никак не обязано пренебрежению Зибедии, — размышлял он. — В конце концов, Гектор знает великого герцога даже лучше, чем Нарман. Вероятно, он хотел быть чертовски уверен, что его флоту не придется пробиваться мимо этих батарей, если возникнут какие-нибудь мелкие неприятности. И, полагаю, вспомнить это тоже было бы неплохо для меня.

Остальные десять галеонов, которые Кэйлеб привел с собой, расположились в защитных позициях вокруг «Эмприс оф Чарис», с заряженными пушками и готовыми экипажами. Возможно, это не самая дипломатичная позиция из возможных, но Кэйлеба это на самом деле не волновало. На орудиях его собственного флагмана не было людей, и это была почти вся уступка международным приличиям, которую он намеревался сделать.

Он наблюдал за богато украшенной баржей, выходящей из гавани в сторону «Эмприс оф Чарис», затем взглянул на Мерлина, который рассматривал ту же баржу в подзорную трубу. Император подавил искушение улыбнуться, когда про себя поспорил, что глаз Мерлина действительно был закрыт. В конце концов, простая подзорная труба только помешала бы кому-то с «естественным» зрением Мерлина. Однако, на самом деле это было поводом задавать вопросы «сейджину».

— Я так понимаю, что лодка с золотой краской — это наш друг великий герцог?

— Полагаю, что это верно, ваше величество, — серьезно ответил Мерлин, не опуская подзорную трубу. — В любом случае, на корме сидит парень, который, должно быть, готов к тепловому удару, учитывая все золото и вышивку, которые на нем надеты.

— Это был бы Зибедия, — согласился Нарман с другого локтя Мерлина. — Он всегда настаивал на поддержании «надлежащего внешнего вида». — Эмерэлдец носил со вкусом вышитую и сшитую на заказ одежду, но, как и у Кэйлеба, она была столь же практичной, сколь и элегантной, а их хлопчатый шелк и шелк из стального чертополоха были настолько легкими и прохладными, насколько это было физически возможно. Несмотря на дополнительный вес, который Нарман носил с собой, он выглядел гораздо более комфортно, чем мог чувствовать приближающийся великий герцог.

— В таком случае, возможно, нам следует оставить его здесь, на палубе, пока мы разговариваем? — предложил Кэйлеб со злой улыбкой. — Если он вот-вот превратится в лужу жира, то вряд ли проявит свою природную коварную силу.

— Заманчиво, ваше величество, — согласился Нарман со своей собственной улыбкой. — Но, боюсь, не очень практично. Уверен, что он уже запомнил все, что намеревается сказать, и я был бы чрезвычайно удивлен, если бы это могло изменить что-то столь глупое, как рациональное мышление или обсуждение. В таком случае, думаю, что преимущества вашей мысли о том, чтобы уйти в тень, перевешивают отдаленную вероятность того, что он может пострадать от теплового удара сейджина.

— Это не мой тепловой удар, ваше высочество, — мягко заметил Мерлин, наконец опуская подзорную трубу и поворачиваясь, чтобы посмотреть на Нармана. — Я просто предлагал аналитическое заявление, не выражая какого-либо личного желания.

— О, конечно, нет, — согласился Нарман.

— Прекратите, вы оба, — наполовину пожурил Кэйлеб.

Поразительно, как хорошо поладили Мерлин и Нарман, — размышлял он. — На самом деле, было очевидно, что они действительно нравились друг другу, на что Кэйлеб раньше не стал бы делать никаких ставок. И, по его признанию, он нашел удивительно обнадеживающим тот факт, что Мерлину действительно нравился Нарман.