Раздражающие успехи еретиков

Он замолчал, когда его жена бесстыдно воспользовалась его собственным нынешним обнаженным состоянием.

— Сейчас, сейчас! — поспешно сказал он, когда ее хватка усилилась. — Давай не будем делать ничего такого, о чем мы оба пожалеем!

— О, я не собираюсь делать ничего, о чем потом пожалею, — заверила она его с лукавой улыбкой.

— Ну, в таком случае, полагаю, должен также добавить, что самой важной особенностью всей этой кровати является то, что я в ней не один, — сказал он.

— Это движется в правильном направлении, — сказала она. — Возможно, не совсем соответствует стандартам Чисхолма, но, учитывая ограничения, доступные говорящему, почти удовлетворительно.

— Только «почти»?! — возмущенно потребовал он.

— Я единственная, кто в данный момент может выдвигать свои законные требования… среди прочего, — сладко заметила она.

— О, хорошо. — Он широко улыбнулся, подхватывая ее на руки и прижимая ее тело к себе. — Полагаю, я мог бы также пойти дальше и признать, что это вторая самая красивая кровать, в которой я когда-либо был за всю свою жизнь. Надеюсь, ты простишь меня, если у меня всегда найдется особое теплое местечко для нашей кровати в Теллесберге.

— О, — она поцеловала его медленно и тщательно, — наверное, могу простить тебя за это. В конце концов, я тоже так думаю.

* * *

Несколько часов спустя они вдвоем сидели бок о бок в гостиной своих апартаментов, глядя в окно на полированный серебряный диск луны, плывущий по иссиня-черному бархатному небу. Замигали звезды, и Кэйлеб медленно покачал головой.

— Трудно поверить, что каждая из этих звезд такая же большая и яркая, как наше собственное солнце, — пробормотал он.

— Труднее поверить, чем в то, что Мерлин — девятисотлетняя женщина? — спросила Шарлиэн, положив голову ему на плечо.

— Вообще-то, да. — Кэйлеб улыбнулся. — В конце концов, я всегда могу просто вернуться к идее, что Мерлин действительно волшебный, что бы он ни говорил!

— Идиот, — нежно сказала она, протягивая руку, чтобы дернуть его за теперь уже полностью отросшую бороду.

— Тебе это нравится? — спросил он. Она посмотрела на него, и он пожал плечами. — Я имею в виду бороду. Тебе это нравится?

— Это щекочет в некоторых довольно неподходящих местах, — строго сказала она, — и я бы не хотела, чтобы это вышло из-под контроля. Никаких огромных, лохматых облаков бакенбард, ты понимаешь. Но с этим условием, думаю, что смогу это вынести.

— Теперь это звонкое одобрение, если я когда-либо его слышал, — криво усмехнулся он.

— Ну, к этому нужно привыкнуть, — заметила она.

— Почти так же, как привыкнуть к мысли, что Корисанда теперь часть империи Чариса? — спросил он, и выражение его лица стало более серьезным.

— Полагаю, это зависит, в конце концов, от того, насколько Корисанда является частью империи, — сказала она, ее собственное выражение лица соответствовало его. — В конце концов, на данный момент присяжные все еще не пришли к этому выводу.

— Это верно, — согласился он. — Хорошая новость заключается в том, как я думаю, что Тартариэн и Энвил-Рок теперь искренне убеждены, что я не заказывал убийство Гектора. Имей в виду, я не думаю, что Энвил-Рок хотел, чтобы его убедили, но у этого человека довольно существенная честность, и его сын приложил немало усилий, чтобы привести его в чувство.

— Значит, ты убежден, что они намерены соблюдать условия мирного урегулирования?

— Мерлин показал тебе те же «образы» из своих снарков, что и мне, любимая. Это означает, что твоя догадка так же хороша, как и моя. Однако на данный момент я должен был бы сказать, что, по-моему, ответ — да. Не думаю, что им это нравится. Если уж на то пошло, если бы я был на их месте, мне бы это тоже не понравилось. Но они достаточно умны, чтобы признать неизбежное, когда видят его.

— Тот факт, что ты гарантировал личную безопасность Дейвина, независимо от того, сохранит он свой трон или нет, не повредил, — проницательно сказала Шарлиэн.

— Может, и нет. Но это также не помогло бы, если бы они не решили, что могут доверять мне в том, что я сдержу свое слово, пока они держат свое. И что бы они ни думали или ни намеревались делать в том, что касается мирного урегулирования, в данный момент они и остальные члены совета находятся на спине особенно раздраженного ящера-резака. Что бы ни случилось, им придется нелегко, и мы мало что можем сделать, чтобы помочь, не усугубляя ситуацию.