Раздевайся, тебе понравится!

— Знаешь, твоя выдуманная фамилия подходит тебе куда больше настоящей, — признался я.

— Поехали к тебе. Думаю, хватит на сегодня разговоров о прошлом.

— Разговаривать не хочешь больше?

— Есть разговор поинтереснее. Ты обещал показать мне, насколько хорош в постели.

— А ты в этом сомневаешься?

— Хочу доказательств. Бурных и правдоподобных.

Ох, блять… Чуть трусы не заляпал. Будет тебе бурно… Обещаю. Нет…. Не обещаю! Гарантирую!

Глава 22

Игнат

Сначала мы долго целовались на парковке возле кафе, как подростки, вылизывали друг другу рты и сталкивались языками, лезли под одежду.

— Хватит! — осадил строго. — Я не хочу трусы заляпать!

С силой оторвался от Арины. Заводная штучка! Как рядом с такой держать себя в руках? До квартиры едва доехали. Чуть не сорвались в лифте. Катастрофа почти случилась. Теперь ответственность за беспредел лежала на моей совести. Невозможно не захотеть зажать в углу такую красавицу в ультракоротком платье!

— Хватит! — передразнила меня Арина, показав язык.

Я этот язычок чуть не откусил. Но вовремя тренькнул лифт, отозвавшись мурашками на самом конце напряженного члена. Возле двери не сдержался и подхватил красавицу под попкой, заставив обвить ногами торс.

— Игнат! Мое платье до талии задралось! Мои трусики всем видно! — громко возмутилась Арина.

Но мы уже ввалились в квартиру.

— Кому видно? Никому кроме меня, это не позволено видеть! — сжал пальцами аппетитные полушария и присадил на комод, целуя. — Какая ты вкусная! Прости меня? — снова выдал просьбу. — Я тебя обижать не хотел. Но обидел. Можешь поколотить меня.

— Поколотить?

Арина толкнула меня в грудь ладонями и подняла ножку, уперев туфельку в низ живота, нажала каблуком на ширинку, вдавливая острую шпильку. Было чуть-чуть больно, но член от радости чуть не прослезился мужской слезой.

— Есть предложение получше.

— Да-да. Есть получше… Можешь в этих туфлях по мне потоптаться. Только, чур, голой.

— И в туфлях?

— Да… В этих туфлях. Или в других. Я тебе куплю. Какие захочешь. Даже самые дорогие. Только чтобы обязательно голой по мне в них потопталась! — начал нести какой-то бред.

Как в горячке. Арина нажала еще сильнее. Я застонал, дернулся вперед, напоровшись на шпильку сильнее, начал расстегивать ширинку.

— Рано! — скомандовала голосом, холодным, как арктические льды. — Ответь мне на один вопрос. Честно.

— Спрашивай.

— Владик — твой сын?!

От такой постановки вопроса я остолбенел.

— Прежде, чем соврать, вспомни, что я не дура и не слепая. Он глазами на тебя так сильно похож, что не заметить невозможно!

Туфелька скользнула ниже, теперь каблук впился в мои яйца. Что ж… Она взяла меня в оборот так крепко, что увернуться было никак. Хуже всего было то, что и уворачиваться не хотелось. Продлить эту сладкую пытку — другое дело!

— Ариша…

— Отвечай.

— О-о-о… Тише-тише, мои яйца тебе еще пригодятся, поверь!

Наклонившись, я осторожно приподнял ножку и снял туфельку, поцеловав щиколотку, то же самое сделал со второй ногой.

— Ты меня обезоружил!

— Хочу показать тебе кое-что. Прежде, чем ты продырявишь меня своими каблуками. Вот… — я достал телефон, загрузил семейное фото. — Это моя семья. Мама, папа и я с братом. Видишь, как сильно я на отца похож?

— Как ксерокопия, — подтвердила Арина. — Глаза вообще один-в-один!

— Борька в маму пошел.

— И подбородок такой же, — усмехнулась. — Чисто женский.

— А это Владик с Борькой и моими родителями, — пролистнул фото. — Владик пошел в деда глазами, но если посмотришь на лицо, то поймешь, что лицом Владик в Борьку больше пошел. Владик не мой сын.

— Точно? Просто Вика так себя вела, словно у вас до сих пор шуры-муры.

— Ничего у меня с ней нет. Владик — не мой сын! — повторил уверенно.

— Ты не ошибаешься? Она же с тебя на брата перепрыгнула. Могла и залететь от тебя, а выдать за Борькиного сына.

Арина во мне сомневалась.

— Не веришь мне?

Арина задумалась на секунду, но потом она ответила тихим голосом:

— Тебе мне хочется верить, но женщины бывают коварными, а Вика…. Прости, но она — сука. Сразу понятно, что такая стерва по головам пойдет ради получения желаемого.

— Да. Но Владик не может быть моим сыном.

Арине я так всего и не рассказал, но сейчас, поняв, что она до сих пор во мне сомневается, что эти сомнения между нами встали крепкой стеной, внезапно решил. Да ну их все нах! Махнул рукой на мужскую гордость, на нежелание выглядеть слабаком ущербным… Я ради Арины под танцоришку закосил перед амбалом, чтобы меня впустили. Стриптиз танцевал!

Это же вообще за рамками! Так что… Хрен с ним. Да и слова Якуба вспомнил, мол, женщины любят, когда перед ними открываются. Может быть, в этой ситуации откровенность — самое необходимое? Тот самый цемент, который может скрепить? Расскажу, как есть.