Разделяющий нож: Приманка

Когда Даг подошел к ее двери, он выглядел веселым и спокойным, и Фаун подумала, что Мари, должно быть, накануне в конюшне сообщила ему какие-то плохие новости, из-за чего он и был таким угнетенным за ужином. Но теперь его глаза блестели. Простая белая рубашка заставляла его медную кожу сиять, запах болота, конского пота и усталости был смыт лавандовым мылом, к аромату которого примешивался его собственный теплый запах. Волосы Дага были вымыты и блестели и уже торчали в стороны, хоть и были недавно причесаны... и их очень хотелось погладить, если бы удалось дотянуться. Встать на цыпочки... Принести стремянку... Придумать еще что-нибудь...

В столовой все не слишком отличалось от обычного ужина – собравшиеся были голодными и шумными, – только на этот раз в комнате было тесно, потому что собрались одновременно дозорные из обоих отрядов. Бросалось в глаза только то, что все они были чистыми, а от многих еще и пахло душистой водой. На праздник все надели свою обычную одежду, только выстиранную и выглаженную. Фаун решила, что в седельных сумках не так уж много места, чтобы возить с собой наряды; по крайней мере женщины, как и всегда, были в штанах. Да и носят ли они вообще юбки? Вот в прическах отличие было заметно: некоторые молодые дозорные даже вплели в косы колокольчики.

Угощение и выпивка, в особенности выпивка, подавались и в соседней комнате, где стулья были отодвинуты к стенам, а половики скатаны, чтобы не мешать танцам. Фаун нашла себе местечко рядом с другими выздоравливающими – Сауном, Рилой и тем бедолагой, которого накануне укусила змея и который теперь терпеливо сносил насмешки товарищей по этому поводу. Впрочем, любители подразнить зато разносили пиво и делали это часто. Фаун отхлебнула из своей кружки и поблагодарила дозорного застенчивой улыбкой.

Даг ненадолго исчез, но потом вернулся, ввинчивая что-то в деревяшку на своем запястье. Фаун изумленно заморгала, когда это оказался тамбурин с добавочным креплением, чтобы Даг мог надежно его удерживать.

– Надо же! Я и не знала, что ты на чем-то играешь! – Даг ухмыльнулся и пробежал пальцами по натянутой коже. Зажигательный ритм заставил Фаун приподняться со стула. – Как здорово! А на чем ты играл до того, как потерял руку?

– Да на тамбурине же, – весело ответил он. – Я пробовал играть на флейте, но никак не мог ее удержать, даже когда пальцев у меня было вдвое больше, чем сейчас. А когда я начинал играть на скрипке, меня ругали за то, что я мучаю кошку. На тамбурине ведь нельзя сфальшивить. А кроме того, – заговорщицки понизил голос Даг, – это освобождает меня от обязанности танцевать. – Он подмигнул Фаун и отправился в дальний конец комнаты, где уже собирались другие дозорные.

Набор инструментов казался случайным, объединяло их лишь одно: все были маленькими, помещающимися в уголке седельной сумки: несколько флейт, деревянных, глиняных, костяных, две скрипки. В остальном оркестр состоял из барабанщиков, притащивших для себя со всей гостиницы тазы и сковородки. Собравшиеся в комнате притихли.

К тишине поднялся седовласый дозорный с флейтой и начал играть мелодию, которую Фаун нашла зачаровывающей; она почувствовала, как по спине побежали мурашки. Девушка пристально посмотрела на костяной инструмент, на поверхности которого была видна выжженная надпись, и внезапно почувствовала уверенность: кость принадлежала чьему-то родичу. Ведь костей бедра всегда две, но сердца рождаются по одному; так что же делают мастера Стражей Озера с излишками? Мелодия так брала за сердце, что не могла быть ничем иным, кроме молитвы или гимна, сложенного в память о великом событии; Фаун видела, как губы многих дозорных шевелятся, повторяя слова, несомненно, всем известные. После окончания мелодии целую минуту стояла тишина; все сидели, опустив глаза.

Внезапная дробь ударных инструментов разорвала печаль в клочья; звуки были так сильны, что едва не выбивали стекол в окнах. Музыканты заиграли быстрый танец, и комнату тут же заполнили вскочившие на ноги дозорные. Они танцевали не парами, а целыми группами, выписывая сложные фигуры вокруг друг друга. Если не считать того, что никто не обращал внимания на пол партнера, это было похоже на крестьянские танцы в амбаре, хотя дозорные, похоже, обходились без распорядителя. Фаун подумала, что Стражи Озера, должно быть, используют для этого свой Дар: какими бы сложными ни были фигуры, почти никто не сбивался; если же такое случалось, раздавался свист и смех, и вся компания начинала танец снова, подхватив ритм музыки. Весело звенели колокольчики в косах. Даг стоял позади остальных музыкантов, четко отбивая ритм и иногда подчеркивая его звоном колокольчиков. Он выглядел удивительно довольным собой и, хотя не пел и ни с кем не разговаривал, отвечал улыбкой на шутки окружающих.