Разделяй и властвуй: Жребий брошен.

Раньше мысли о поражении не тревожили разум Юния, но что будет, если Боги отвернутся от него? Если он проиграет, потомки будут знать его лишь, как предателя Республики? Отцы будут учить своих сыновей мужеству и любви к родине, приводя в пример продажный Сенат, а в пример труса и изменника рассказывать о мятежном полководце Септиме Юние?

– Генерал? – голос командира отряда телохранителей отвлек Юния от тяжелых мыслей.

– Да, центурион?

– Разведка докладывает, что впереди замечен отряд дикарей, они двигались по направлению на деревеньку, недалеко от нас.

– Сколько их?

– Около сотни. Сейчас варвары на привале, похоже, обедают, – лицо солдата исказила хищная улыбка.

– Хорошо, обустраивайте лагерь. Я беру с собой три центурии и кавалерию за исключением всадников, необходимых для охраны лагеря. Выполнять!

– Есть, генерал!

Юний был рад неожиданной встрече не только из-за того, что ненависть к свирепым северным дикарям многократно возросла за годы сражений с ними, но и потому, что в пылу битвы можно забыться от тяжких дум.

Надеясь на поживу, северяне расположились на большой прогалине в лесу, рядом с дорогой, ведущей в одну из мелких деревень неподалеку. Лагерь дикарей представлял собой хаотичное скопище меховых шатров и палаток вперемешку с грубыми кострищами. Рядом с огнем сидели северяне и ели мясо. Одетые в шкуры, косматые, бородатые, грязные варвары вызывали в душе Юния лишь гнев и желание уничтожить каждого из них. Отомстить за десятки разграбленных поселений и тысячи убитых граждан его страны.

План атаки сложился в голове генерала в одно мгновение. Юний с одной центурией должен атаковать лагерь в лоб, а через некоторое время остальные подразделения окружат связанных боем варваром. Когда противник побежит, покинув лагерь, кавалерия настигнет отступающих на открытом пространстве.

Солдаты прибыли на позиции, стараясь не шуметь на сколько это позволяли доспехи, и замерли в ожидании приказа. Деревья качались под порывами ветра, вечнозеленые ели кренились и скрипели, создавая дополнительную маскировку. Пар вырывался из десятков ртов. Белесые облачка поднимались в воздух, где сразу же развеивались, становясь не более, чем призрачным маревом.

– Вперед! – Юний скомандовал атаку. Трубы прогремели, и центурион повел солдат в бой.

Варвары тут же заметили противника. Лагерь наполнился криком и гвалтом. Люди выбегали из палаток и, поспешно одеваясь, сбивались в кучу напротив наступающих легионеров. Дикари думали, что силы равны и не испытывали страха. Шаман, одетый в шкуру белого медведя с его черепом на голове, прыгал и плясал, пытаясь воодушевить своих воинов. Сами варвары выкрикивали ругательства и всем своим видом показывали пренебрежение к противнику. Многие были по щитам примитивным оружием из кости и некачественного железа, поднимая страшный шум, призванный подорвать боевой дух противника.

Первый ряд центурии метнул копья. Несколько дикарей упали, сраженные сталью, остальные с ужасным воем устремились на легионеров. Линии сошлись и закипела рукопашная. Черная земля с вкраплениями подтаявшего снега окрасилась красным.

Со своего места Юний видел, что шаман дикарей бегает за спинами товарищей, подбадривая их громкими выкрикам.

– Вторая линия! – скомандовал Юний стоящему рядом солдату.

Три протяжных сигнала трубы прозвучали в студеном воздухе. Еще две центурии вышли по флангам лагеря и устремились на врага. Дикари занервничали и начали шаг за шагом отступать в противоположный край лагеря, оставляя за собой убитых и раненых. Спустя несколько минут они все же дрогнули и устремились к спасительному лесу, намереваясь отомстить позже. Но им было не суждено этого сделать. Кавалерийский отряд, до этого скрытый деревьями, налетел на варваров смертоносной лавиной стали, рубя и кроша все на своем пути.

– Ну вот и все, – сказал Юний и развернул лошадь обратно в лагерь. Солдаты знают свое дело – собрать трофеи и добить раненых они смогут и без него.

Ко времени возвращения к основным силам лагерь был уже готов, и Юний принял решение остаться там на ночь. Солдатам необходимо было отдохнуть после боя, а продолжать марш ночью – не лучшая идея на севере. Трофеев досталось немного, видимо, дикари только недавно покинули родные края и еще не успели набить мешки добром.

Из северян выжил лишь один. Шаман, оглушенный ударом щита, все время пока его людей убивали пролежал на земле и попытался убежать, когда появилась возможность, но спастись бегством от всадников – почти невыполнимая задача даже для физически выносливых дикарей. Пинающегося и царапавшегося, норовившего при любой возможности плюнуть в лицо удерживающим его солдатам и воняющего, как сотня мулов, шамана притащили в лагерь, кинув к ногам Юния. Вместе с ним центурион штурмового отряда принес знамя дикарей – бледно-розовый обрывок с нацарапанными на нем алыми символами.

– За все годы службы я никогда не видел подобного… Не знаю, даже к какому племени они принадлежат… Может «Гремуны»? – недоуменно сказал офицер.

Септим с видимой брезгливостью взял тряпицу из рук солдата и проговорил: