Разбуди мою реальность

Странное чувство. Такое ощущение, что ко мне прилипло что-то вязкое и противное, а я не могу от этого избавиться. Я чувствовала, что мама где-то врала, но не понимала где и зачем. Когда она пришла в дом Ксандра, то заявила, что не могла ничего сделать и меня выставили на аукцион. Она сказала, что женщины право голоса не имеют. Сейчас же я склонна думать, что ей просто было плевать на меня. Да и обида на деда за то, что он отстранил её от дел клана, это подтверждает. Обманула, сказав, что убила и украла меня для того, чтобы спасти, а на деле это была обычная женская месть. И вот сейчас… Если мы и едем в гостиницу, то она расположена далеко за городом. К тому же я не помню, чтобы она называла таксисту адрес, куда ехать. Тогда я бьша в ужасе от всего происходящего, и думать не получалось. Сейчас же мне стало спокойнее. Я хотя бы знаю правду, пусть не всю, но большую её часть.

Если ей грозит смерть, то почему не сказала сразу? Да я бы сделала всё, что в моих силах, чтобы она могла избежать такого наказания. В одном она бьша права, я не могу принять всё то, что она мне рассказала. Столько жестокости, крови… Дождь застучал по крыше и стёклам, словно успокаивая. Я выдохнула, сейчас я все равно не могу ничего изменить. Строгое «попьггаешься убежать, буду душить, пока не потеряешь сознание» всё звучало в голове, даже ласковое, сказанное после этой жестокой фразы «доченька, так надо. Понимаешь?» не помогло сгладить ситуацию. Я уже жалела о том, что ушла из офиса и одновременно боялась, что маму могут убить.

Только вот посоветоваться мне было не с кем. Сесть и спокойно поговорить с мамой по душам я не могла.

Дождь застучал сильнее, полностью заливая окна. Скорость машины снизилась, и только быстро работающие дворники давали возможность водителю хоть что — то видеть на дороге. Кажется, он включил аварийку, чтобы дРУгие машины могли увидеть нас за стеной дождя. Мама притихла, бездумно смотря вперёд, даже её змея, обвивающая моё тело, ослабила захват, и я смогла немного размяться. Правильно куда я сбегу при такой погоде, да и раньше вряд ли бы стала рисковать, выпрыгивая на полной скорости. Судя по звуку, доносившемуся из-под колёс, асфальт сменился гравием, а я все думала, вспоминала и не могла припомнить не единого случая, когда мама выказывала желание от меня избавиться. Я никогда не чувствовала от неё жестокости или ненависти. Всегда считала, что у меня любящие родители. Дома был уют и покой. В это место всегда хотелось вернуться и плевать, что оно было далеко от нормальной цивилизации, за то там было всё то, что нужно человеку для счастья.

Только теперь я не уверена, что и мама бьша там счастлива. Такое ощущение, что её словно подменили. После омоложения её внешности она стала какой-то другой.

«Иной она стала», — я невесело усмехнулась, и мама обратила на меня внимание.

— Всё не так страшно, правда. — Попьггалась она меня успокоить. С чего бы это? Неужели совесть проснулась? Вряд ли… Не может быть у человека, совершившего столько убийств такого ненужного качества. — Многие мирэ через это проходят. Мужчины и женщины, даже совсем молоденькие девушки, только-только переступившие порог совершеннолетия. А ты ведь у меня не маленькая девочка, правда?

«Не правда. Я маленькая и хочу заботы и любви. Не хочу решать проблемы, свалившиеся на мою голову, только потому, что один дракон не смог уследить за годовалым ребёнком и его украли. Следил бы лучше и сейчас я не разрывалась бы от душевных терзаний. Воспитывалась бы с детства как на убой и воспринимала всё как должное».

Но это мысли, вслух я так ничего и не сказала. Мама же, не видя отклика, продолжила меня «успокаивать».

— Общественных мирэ даже больше чем тех, кто имеет своего защитника-иного.

Не каждый хочет возиться, воспитывать, оберегать. Намного проще прийти и использовать кого-то из общака. Чтобы ты не думала, но мы действительно вас оберегаем, потому что изнанка опасна — она затягивает, лишает вас эмоций, заставляет остаться с ней. Вы растворяетесь на той стороне и питаете её своими жизненными силами. Если бы ты была внимательней, то заметила бы что на той стороне есть полностью очищенные скелеты. Только кости… Это те мирэ, что в силу своей неопытности или, не имея покровителя среди иных, остались во льдах. Поверь даже долгая жизнь в общаках для вас намного лучше, чем пару суток свободной жизни на изнанке.

Я оторвалась от разглядывания, залитого дождём окна, и повернулась к маме.

Всё это время, что она говорила я вспоминала изнанку. Такую приятную, родную, успокаивающую и оберегающую. Почему-то она казалась мне даже где-то разумной, я была уверена, что она не причинит мне зла.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — Сухо осведомилась.

Я никак не могла понять, как теперь мне к ней относиться. Тяжело перечеркнуть все свои воспоминания и чувства, но и любить вот так без оглядки я уже не могу.

Внутри заворочалась совесть, с укором напоминая, что это родная кровь, что этот человек обо мне заботился все моё детство.