Разбуди меня вчера

Губы Риджа недовольно поджались; уткнув руки в бока, он отвёл мрачный взгляд в сторону и так и стоял некоторое время погружённый в свои злобные мысли, пока я была с головой погружена в свои – бредовые, решая, что бы такого сделать, чтобы наконец стряхнуть с себя это идиотский сон!

– Это был сюрприз на нашу годовщину. – И вдруг Дэнди постигли разительные перемены! Парень будто бы засмущался, что ли, с неловким видом потёр шею и опустил взгляд в землю, а затем конфузно поглядел на меня исподлобья: – Я собирался предложить тебе переехать ко мне.

Нажмите на паузу, пожалуйста. А лучше сразу на Delete.

– Мы год, как вместе, Джес, – с мягкой улыбкой на лице, Ридж ступил ко мне, и его тёплая ладонь коснулась щеки, а я так и стояла столбом; жуткое, наверное, зрелище.

– Знаю, этот год был не из лёгких, нам через многое пришлось пройти и… та история всё ещё не забыта, но я уверен, что хочу провести с тобой каждый день до последнего, Джес. Ты знаешь это. Знаешь, как сильно я люблю тебя, как и знаешь то, что в любой ситуации можешь на меня положиться. Ты можешь доверять мне, Джесмин. Я обещаю: ты никогда не пожалеешь, что сделала так, как чувствовало твоё сердце. Потому что и моё сердце чувствовало то же самое. Ты моя. И больше ничья, ясно? – Дэнди неловко откашлялся, будто не замечая моих ошарашенных глаз, и продолжил с толикой легкомыслия: – Ну вот я и подумал… было бы неплохо съехаться, и всё такое. Мы и так каждый день проводим вместе, живём через стену, ночуем друг у друга, так к чему платить двойную арендную плату? Аргумент, заметь, очень весомый. – Выразительно поиграл бровями, и вторая его ладонь коснулась щеки. – Да и Оззи возражать не будет. Я уточнял.

– У меня аллергия на шерсть! – выпалила первую мысль, что пришла в голову, не в состоянии принять то, что мой сосед только что признался мне в любви. Да ещё как признался! Да мне в жизни подобных слов не говорили!

– С каких пор у тебя аллергия? – на лицо Риджа вновь опускалась тень.

– С детства вообще-то.

– Опять меня разыгрываешь?

Не ответила.

Где воздух? Куда подевался весь кислород, мать его? Почему так сложно дышать?

– Хорошо, Джес, – Ридж с теплотой улыбнулся, – у тебя ещё есть время прийти в себя. Надеюсь, к восьми вечера тебе надоест играть в «потерю памяти».

– Боюсь спросить, а… что будет вечером?

Дэнди закатил глаза, неуверенно усмехнувшись:

– Ты и этого якобы не помнишь? Хуан и Джаннет ждут нас у себя на ужин.

– Ху-ху-ху и кто?

Плечи Риджа опустились на шумном выдохе:

– Мои родители. Ты должна наконец с ними познакомиться. Или передумала? Ещё вчера всё было в силе. Джес, а ты случайно не из-за ужина с ними себя так ведёшь? Потому что…

– Нет! – перебила резко, как кастрировала, безуспешно пытаясь сглотнуть огромный ком в горле, который и заблокировал весь путь кислороду в лёгкие, а нарастающее головокружение становилось неутешительным знаком.

– Жди у байка, я сейчас, – вторгся в воспалённое сознание голос Дэнди, звякнули колокольчики, и его спина скрылась за стеклянной дверью закусочной.

Ждать у чего?

Обернулась. Ну надо же. У Дэнди есть мотоцикл? И почему это единственная новость за сегодня, которая меня не удивляет?

Ни за что на него не сяду. Набью на лбу тату «Зануда века», но не сяду. И уж тем более не с пьянчугой-рокером в роли водителя!

Так. Пора заканчивать с этим безумным приключением.

Как мне проснуться?

Как проснуться?!

Телефон. Посмотрим, кто ещё есть в списке контактов. Эшли нет. Какой-то мистер Родригес записан, а это… Дальше изучить имена не успела, мобильный завибрировал в руках, и на дисплее высветилось имя человека, от которого меня так сильно передёрнуло и повело в сторону, что пришлось подпереть спиной фонарный столб, дабы избежать встречи с асфальтом.

Шелдон.

Мне звонит тот самый Шелдон, по которому я сохла со времён средней школы. Для которого до самой смерти так и осталась лучшей подругой его сестрёнки; шмакодявкой, мелкой, коротышкой. О моих чувствах к этому парню не знал никто, – даже Эшли, потому что встречаться с братьями своих подруг вроде как непринято и, тем более, когда этот парень – звезда школы и относится к тебе, как к приставучей малявке.

Впрочем… всё это сейчас не важно. Важно то, что моя первая безответная любовь сейчас звонит мне, будто и не умирал никогда!

– Д-да-да?

– Джесмин?

Это он.

Божечки, разбудите меня кто-нибудь!

– У меня нет времени, Джес, – Шелдон говорил сдержанно и с осторожностью, будто бы вообще не должен был мне звонить. – Я не стану спрашивать у тебя, что это было вчера за представление у меня дома, и каким местом ты думала, когда вот так запросто заявилась к Эшли и вновь довела её до нервного срыва. Но хочу, чтоб ты знала: если подобное ещё хоть раз повторится я, как и остальные члены моей семьи буду вынужден принять обвинительную сторону. Ты лишишься и моей поддержки, Джесмин, всё поняла?

Какой-то странный бессвязный звук похожий на «Э-ы-о…» вылетел из моего рта, однако такого ответа Шелдону вполне хватило, чтобы продолжить: