Разбуди меня

Да уж, за этот год я действительно привязалась к Богдану, сама того не заметив. С ним я чувствовала себя совсем иначе, чем с Олегом. Поэтому и исцелил меня от этого парня именно он, друг отца и мой сосед. И… Мой друг?

Глаза начинают щипать от почти безотрывного взгляда куда-то вперёд. Ощущение ошибки сдавливает грудь. Я ведь поступила правильно? Ведь знаю, что да. Просто было тяжело.

Да, Богдан — совсем другой человек, чем Олег. И дело даже не столько в том, что взрослый мужчина. С ним я всегда чувствовала гармонию, понимание. Те самые, которых отдавала Олегу, не рассчитывая получить взамен. Богдан помогал раскрыться мне, а Олег раскрывался через меня сам. Богдан чувствовал меня без лишних слов, а Олег погружал в себя, заставляя чувствовать его. Внимать его проблемам и откликаться, тогда как Богдан поддерживал меня. Всегда так было.

Сегодня я поставила точку с ними обоими. Донесла до них.

И… После своеобразного прощания с Олегом мне стало лучше. А сейчас, после того, как отпустила Богдана… Да меня чуть не разрывает. В груди такое тоскливое тянущее состояние, как перед сильными рыданиями. Да что там, будто взвыть хочется.

Но я ничего не делаю. Просто стою на месте — сама не знаю, как долго. Меня выводит из оцепенения только открывшаяся дверь одного из соседей.

И тогда я, придя в себя, возвращаюсь в свою квартиру. Закрываю дверь, иду в спальню, проваливаюсь в кровать.

Ничего. Это пройдёт. Я пережила предательство Олега год назад и расставание с ним на самой унизительной ноте тогда же.

Неужели не справлюсь сейчас, когда сама приняла решение о разрыве с Богданом?..

Глава 40. Рита

Я позволила себе пропустить следующий день. Да и вообще, пропустила бы больше, но понимание, какими проблемами это грозит, всё-таки заставляет меня пойти в универ в понедельник. К счастью, благодаря выходным у меня было три дня, чтобы собраться с мыслями.

Последствия моих решений не заставили себя ждать. Богдан не звонил. А Олег…

Мой первый день в универе после окончательного разрыва с обоими начался, как ни странно, с Руслана. Он подошёл, вдруг извинился за прошлое и обещал меня не тревожить. И делал это с таким вымученным видом, что не было сомнений о влиянии извне. Конечно, не обошлось без Олега.

Он обещал, что не сдастся, и начал показывать мне это. Доказывать, что изменился. Конечно, я игнорировала, но и Олег не напирал. Надо отдать ему должное — на этот раз у него была осторожная тактика. Никаких переполненных чувствами взглядов и слов о любви. Он даже особо не подходил ко мне и не завязывал диалог — будто оставлял этот ход за мной. Вместо этого действовал — так, чтобы я ни на минуту не забывала о его решимости.

И не только в тот понедельник, но и в последующие дни. Целых три месяца я находилась под шквалом самых разных жестов Олега, но выстояла их все. И внутри даже ничего не дрогнуло.

Зато больше всего эти три месяца я волновалась, когда слышала чей-то звонк мне, или когда выходила из дома. И возвращалась тоже…

Каждый раз, когда мне кто-то звонил, до того, как взять телефон в руки, я думала про Богдана. Каждый раз, когда находилась вблизи своего и его домов, думала о возможности случайной встречи. Но этого не происходило.

И всё же…

Эти три месяца не только Олег, но и Богдан был везде. Даже не присутствуя. Я ведь в стольком чувствовала его…

А ещё слышала его невысказанные, но читаемые во взглядах признания вновь и вновь, чувствовала тот отчаянный поцелуй — о них напоминала каждая мелочь.

Пока Олег пользовался своими привилегиями старосты, чтобы меня смягчить, Богдан действительно помогал, даже не рассчитывая выйти со мной на связь. Потому что как ещё воспринимать то, что происходило? Задания, которые староста раздавал за некоторых преподавателей, на моих листочках всегда были проделаны и подробно расписаны карандашом именно в тех моментах, в которых я постоянно путалась. Потрясающая внимательность, вот только я хотела бы побороть их сама, а не позволять решать за меня — во всех смыслах. Некоторые я и вправду списывала, некоторые только с толку сбивали, а потом и вовсе начала стирать. А Богдан в это время оставил мне отличные рекомендации в фирму, куда я собиралась пойти подрабатывать. Он помнил о моём желании реализовывать себя дальше. Знал, что мне важно. Знал меня, как никто другой.

Более того, он ненавязчиво подготовил почву для моего разговора с родителями об этом. Я долго колебалась, говорить им или нет, потому что они привыкли воспринимать меня домашней девочкой, которой нужна опека. Но Богдан в отвлечённом дружеском разговоре с моим папой дал понять, что уже и не следит за мной, что я совсем повзрослела, и даже закинул удочку насчёт моих способностей к работе.