Разборки в Токио

Смех затих так же внезапно, как и начался. Парни вернулись к настольному футболу, качалке и комиксам, будто ничего не произошло.

К счастью, Перманент встал и направился к двери. За ним последовал Бобрик: Местное отделение банды Ямагама – не моя сфера обитания.

Мы еще не дошли до машины, когда я почувствовал первый удар в затылок.

– Ниже! – рявкнул Перманент. Споткнувшись, я стал падать вперед и уцепился за автомобиль.

Второй удар я получил по шее, не совсем по центру.

– Твою мать, – пробурчал Бобрик.

– Черт побери! – заорал, подскочив, Перманент и оттолкнул Бобрика в сторону.

– Я сделал, как ты сказал…

– Заткнись, – проворчал Перманент.

Я мог бы и врезать в ответ, но не видел смысла. Судя по тому, куда они наносили или пытались (в случае Бобрика) нанести удары, они просто хотели меня на время отключить.

Метод грубый, но так уж мыслят якудза. Насилие – первое, что им приходит на ум.

Я ждал третьего удара. Эти два дня были довольно бурными, и мне хотелось отдохнуть.

Долго ждать не пришлось.

9

Все лицо мокрое, вонь кошмарна. Я очнулся и увидел огромного мастиффа, который лизал меня в щеку. Вокруг стояли якудза и одобрительно хохотали. Вонь изо рта этого существа приводила в чувство лучше всякого кофе. Я оттолкнул слюнявую собачью морду и пощупал шишку на затылке. Все тело болело.

– Доброе утро, журналист. – Последнее слово голос прошипел. Через распахнутый халат на обвислом животе говорящего просматривалась отвратного вида татуировка. На вершине извергающегося вулкана Удзэн стоял дракон и огненным оранжевым языком лизал бледно-голубую луну. Вниз по склону вулкана катилась, булькая, красная лава, из которой выпрыгивал огромный карп с миниатюрным портретом самого гангстера на спине. Перегруженный деталями путаный символизм татуировки явно был продуктом лихорадочной мании величия.

Передо мной стоял Квайдан во плоти. И плоти было много. Так что часть слухов верна.

– Познакомьтесь с Синоби, чемпионом среди боевых собак. – сказал он. По команде пес поклонился мне. Чисто рефлекторно я поклонился в ответ к восторгу собравшихся подхалимов. – Посмотрите на этого чокнутого журналиста! – проревел босс. – Собаке он кланяется, а нам не оказывает никакого уважения. – В хохоте зазвучали угрожающие нотки.

– Извините, – сказал я. – Мне так сильно врезали по затылку, что мозги кувырком. – Их было человек девять, нe с руки драться в состоянии грогги. Кроме того, собака не особо мне нравилась.

– Покорнейше прошу меня простить, – витиевато съязвил Квайдан. – Но мы сочли это необходимой мерой предосторожности. Вы зарекомендовали себя довольно скользким угрем. И довольно недисциплинированным к тому же. Мы не любим, когда нас заставляют ждать. – Я попытался вспомнить, называли ли меня когда-нибудь недисциплинированным угрем.

– Сейсмограф! – рявкнул Квайдан, прервав мои воспоминания.

Двое его подручных выскочили из комнаты. Квайдан молча рассматривал меня, пока собака скребла лапой за ушами. Я обвел взглядом комнату. Похоже на импровизированный офис на заброшенном складе. Несколько помятых ящиков, стол со стульями – в принципе, больше ничего. Высокие окна закрашены черным. Странная берлога дня живой легенды преступного мира.

– А вы крутой репортер, да? – спросил он.

Я пожал плечами.

– Глашатай крутизны. Идол мыслящей молодежи.

– Кто вам сказал? – спросил я.

Он промолчал, не отводя внимательного взгляда. Наконец покачал головой:

– Не понимаю. И зачем походить на такого парня? Одет как дурачок. Не богат. А харизма, как у… – Он покосился на своих головорезов.

– Соевого творога! – выкрикнул один головорез.

– Соевого творога, – согласился Квайдан. – Вот я и не пойму. Что в вас находит молодежь?

– Молодежь нынче странная, – пожал плечами я, – Кто его знает, что у них в головах.

– Все равно, – сказал он. – не понимаю.

Двое посыльных вернулись с компьютерной распечаткой. Квайдан схватил ее и, быстро просмотрев, отшвырнул.

– Пока мы в безопасности. Помогите этому гайдзину встать. – По его команде Перманент и Бобрик подхватили меня под руки и усадили на стул у шаткого стола. Другой прихвостень поставил стул напротив меня, и Квайдан с некоторым трудом уселся. Казалось, он еще не привык к своей тучности. Собака лениво затопотала и тяжело улеглась у его ног.

– Я слышал, вы не играете в гольф. – Он вздохнул. Я смотрел непонимающе.

– Ладно, не важно. Некоторые не ценят радостей жизни. Ну что тут сделаешь? – Он всплеснул руками.

Интересно, что еще они обо мне знают. И самое главное – как узнали.

– А вы на днях устроили приличное шоу в баре, – продолжил Квайдан. – Руку Синпе Сэму полечили, семь стежочков наложили.

– Детский стишок вроде, – ответил я.

Синпа Сэм хмуро продемонстрировал зашитую руку. Ни его, ни руку я не признал.

– Эта девушка ваша знакомая? – продолжал Квайдан.

– Никогда ее прежде не видел.

– Но Сато Мигусё был вашим другом?

– Да. – Значит, не я один связал Сато и Флердоранж. Значит, с чутьем у меня все в порядке. Квайдан неопределенно кивнул, будто его что-то беспокоило. Затем вдруг наклонился ко мне и спросил:

– Мигусё действительно делал хорошее кино?