Разборки под прикрытием

– А вот это – бензобак, – прокомментировал Гринчук.

На улице стало людно. Рассматривали живописного Стоянова, прикидывали вслух, в машине он перевернулся, или просто свалился со скалы.

– Лес сейчас загорится! – прокашлявшись, крикнул Аркаша. – Машина там взорвалась, в кустарнике. Полыхнет – от ваших хибар ни хрена не останется.

Народ вначале разбежался по дворам, а потом, вооружившись кто чем, бросились к роще.

– Вызывай кого надо, – Гринчук сунул Стоянову свой мобильник.

…Пожарные прибыли на пять минут позже, чем Сергеев.

За кустом, как раз напротив сгоревшей машины, обнаружили десятка три гильз от патронов к «калашникову». И следы кроссовок сорок третьего размера. Следы от кустов вели к осыпи и там терялись.

– «Калаш», между прочим, «семь шестьдесят два». Это вам не ментовские пукалки «пять сорок пять, укороченные», – Гринчук подбросил на ладони гильзы. – Человек собирался со знанием дела, к лесу готовился… Или просто – серьезный человек.

– Или не было у него ничего другого, – зло бросил Сергеев. – Вон, магазин выпустил, а всё впустую. Если бы из «семьдесят четвертого» стрелял…

– Очень может быть… – не мог не согласиться Гринчук. – Не попал. Хотя, если честно, меня такая меткость совершенно устраивает. Вон, у своего героического капитана тоже спроси – наверняка он полностью поддерживает недостатки в огневой подготовке этого супостата.

– Куришь? – спросил Сергеев.

– И тебе не советую.

– Пошел ты!

– Уже в пути, – Гринчук бросил гильзы на землю и встал с корточек.

Огляделся.

Пожарные суетились возле останков машины – местные жители очень удачно подоспели – тушить особо было нечего.

Люди Сергеева осматривали местность вокруг.

– Отойдем, – сказал Гринчук, – что-то покажу.

Он спустился в промоину, поманил за собой Сергеева.

Сергеев тяжело вздохнул. Хотелось, как в детстве, забиться под одеяло и подождать, пока этот кошмар закончится.

– Давай быстрее, – позвал Гринчук.

Промоина оказалась глубокой – метра два, можжевельник по краю почти полностью ее скрывал.

– Ну что здесь? – спросил Сергеев, захрипел и упал бы, если бы его не подхватил Гринчук.

Сергеев пытался вздохнуть, получалось это плохо, словно воздух превратился в порошок, забил рот и сухо хрустел в горле.

– Я тебя не сильно, – тихо сказал Гринчук, усаживая подполковника на рыжую землю. – Я для того, чтобы ты оценил мое раздражение, переходящее в ярость.

Сергеев, хрипя, стал заваливаться на бок и потянулся к кобуре под рубашкой.

– Ну, не сволочь? – возмутился Гринчук и отобрал пистолет. Покрутил его в руке, вытер о рубашку Сергеева и бросил в сторону. – Я с тобой, как с человеком. Легонько вырубил, чтобы выразить, так сказать, а ты…

– Я… – выдавил наконец Сергеев.

– Ты, Толик, горло береги, – ласково сказал Гринчук. – А говорить буду я. Ты, если натолкнешься в моем выступлении на вопрос, либо кивни, либо покачай головой.

Сергеев кивнул.

– Схватываешь на лету. Понимаешь, когда в меня начали стрелять, я просто подумал, что день сегодня не задался напрочь, – Гринчук поставил на землю сумку с деньгами и сел на нее. – То группа уродов рассказывает мне сказки, то вдруг стрельба. В меня. Прикинь – в меня. А я очень не люблю, когда в меня стреляют. Ножи там, топоры – куда ни шло. Там я еще что-то могу возразить почти на равных. А тут – автомат и без предупреждения. Обидно, понимаешь?

Сергеев снова кивнул.

– Классный ты собеседник! – Гричнук показал большой палец. – Век бы перед тобой выступал. Но – буду краток. Я ведь сюда еще час назад не собирался. И никто не мог знать, что я сюда поеду. И вдруг – засада. Это кто же это мог все узнать? Что за телепат тут, извините, телепает? Или это кто-то внушил мне мысль на расстоянии? Я, пока от автоматчика улепетывал, все мучительно думал – кто и как? А когда добежал до домов вдруг вспомнил – это ж Стоянов звонил в ментуру, чтобы уточнить адрес водителя, который мою Ингу сюда вез из Узловой. Стоянов позвонил, дал задание, потом перезвонил и получил информацию. Мы через полчаса подъехали сюда. Все улавливаешь?

– Улавливаю, – Сергеев облизал губы. – Ты…

– Я еще не закончил. Тут, понимаешь, странность. Я здесь всего сутки. Даже меньше. Решение принял к водителю ехать – меньше часа назад. «Джип» не мой, я его у бандитов одолжил совсем недавно, меня по нему мог опознать только тот, кто об этом знал. А знали обо всем этом – и о машине, и о цели моей поездки – только твои люди. Ты и твои люди. Есть возражения?

– Товарищ подполковник! – закричал кто-то наверху. – Товарищ подполковник!

– Я могу отозваться? – спросил Сергеев.

– Давай-давай, личный состав волнуется, – разрешил Гринчук.

– Что тебе, Лисницкий? – Сергеев повысил голос, закашлялся, и повторил, – Лисницкий!

– А, вы здесь, товарищ подполковник, – в промоину спустился молодой парень, удивленно посмотрел на Гринчука и Сергеева. – Мы там, в общем, заканчиваем… Что дальше?

Сергеев посмотрел на Гринчука. Тот улыбнулся: