Разборки под прикрытием

Браток тяжело вздохнул. Он это уже успел рассказать дважды. Машину оставил возле дома своей приятельницы. Утром вышел, снял машину, как положено, с сигнализации, сел за руль. Смотрит – на руле конверт. Открыл, прочитал, отвез. Всё.

Машина была на сигнализации, замок – закрыт. Не поцарапан, насколько мог видеть Браток. Идей, как туда мог попасть конверт, нет никаких. Что именно может произойти после полудня – не представляет. Еще раз – всё.

– Ладно, – сказал Владимир Родионыч. – Идите. Если что – звоните, мы телефоны больше выключать не будем. И, если хотите, возьмите себе в сопровождение кого-то из охраны. Скажите Баеву, что я…

– Я как-нибудь сам, – Браток вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Вы ему верите? – спросил Владимир Родионыч.

– Вера людям, которые дружны с Гринчуком, чревата неожиданностями, – глубокомысленно изрек Полковник, – хотя в случае с Иваном Бортневым… Вот наблюдение за ним, для его же безопасности…

– Ага, и он, заметив хвост, просто откроет огонь. Все мы хотим жить. Я позвонил своим… э-э…

– Можно без эпитетов.

– Да, и они сказали, что ни в коем случае не имеют никакого отношения к письму, выразили уверенность, что ничего страшного не может произойти, и надежду, что смогут через свои каналы прояснить ситуацию…

– Я надеюсь, до полудня, – сказал Полковник. – А то знаю я таких козлов…

Владимир Родионыч наклонился и достал из мусорного ведра свои часы. Посмотрел на циферблат. Девять часов тридцать пять минут.

* * *

Гринчука Сергеев нашел в ресторане.

– А мы – завтракаем, – сказал Гринчук. – Завозились с утра, глядь на часы – скоро девять, а мы еще не поели. Правда, Аркаша?

Аркаша молча кивнул, демонстрируя, что мясо его сейчас интересует куда больше, чем приход начальника городского отделения милиции. Начальник городской милиции, кстати, также полностью проигнорировал Клина.

– Присаживайтесь, – гостеприимно предложил Гринчук. – Вас чем-нибудь угостить?

– Может, отойдем в сторону? – Сергеев наконец посмотрел на Аркашу.

– А что, мы будем обсуждать что-то секретное? – Гринчук сделал удивленное лицо.

– Нет, – спокойно ответил Сергеев, присаживаясь к столу, – просто он вдруг услышит что-нибудь эдакое, вы уедете потом, а ему потом с этим жить… Правда, Аркаша?

Клин отложил вилку и нож, встал и отошел к бару.

– Он всегда был умным, – сказал Сергеев. – Я еще тогда опером был…

– А теперь вышвырнули его из города, как…

– Я вышвырнул? – совершенно искренне удивился Сергеев. – Зачем мне его вышвыривать? Я бы его просто не пустил. Дорога у нас одна, блок-пост на въезде. Ехал он с вокзала на машине, его, как положено, записали, мне через час сообщили… А могли просто не пустить.

– Он что – врет? – Гринчук оглянулся на официанта, тот подошел и налил воды в фужер. – А вчера ночью его чуть не убили.

– Мои? – брови Сергеева удивленно приподнялись.

И Гричнук ему поверил. Вот это «мои» было произнесено с такой уверенностью, что стало понятно – подполковник о «своих» знает всё. Уверен, что знает всё.

– Ну, не ваши, так не ваши, – Гринчук отпил воду из фужера. – Не об этом мы хотели с вами поговорить. Я хотел узнать, что вы предприняли для розыска…

– Всё, что смогли, – Сергеев прищурился. – Действительно, всё, что смогли. Фотографию, которую вы дали, мы размножили, и мои люди – плюс не только мои – с самого раннего утра обходят магазины, кафе, рестораны… квартиры и дома, расспрашивая, не видел ли кто-нибудь…

* * *

– Ты вот эту бабу не видел? – спросил младший сержант Федин у сторожа на причале. – Вот, смотри.

Федин этот вопрос задал уже раз сто, но пока безуспешно. Попробуй, запомни в такой толпе. В этом сезоне народу – миллион! Баба, конечно, заметная, но тут заметных баб…

– Видел?

– Видел, – сказал сторож неожиданно. – Это… Позавчера вечером. Точно. Я так глянул – какую фемину себе Игорек оторвал. Думал, он ее сейчас к себе на яхту – и на ночь в море. Игореха рассказывал, что у него уже штук сто баб таким образом… Парус, говорит, море, ночь, шампанское… Нужно, говорит, быть последней сволочью, чтобы в таких условиях не оставить даму удовлетворенной. Но нет. Она там на яхте пробыла, ну, минут десять и ушла. А Игорек…

Федин оглянулся на соседний причал, там был его напарник, сержант Ибрагимов.

– А Игорек на яхте так и остался. Вернее, потом выходил, просил, чтобы я смотался в магазин, за сигаретами. Сказал, заказчик велел сидеть на яхте, ждать, чтобы в любой момент, значит, отплыть.

Федин свистнул, махнул рукой Ибрагимову.

– Какая, говоришь, яхта?

– Так вон, – сторож указал рукой. – «Звезда».

* * *

– Пока никто ничего не видел, обидно, конечно… – Сергеев пожал плечами.

– И у вас ничего пока нет… – подвел черту Гринчук. – Но вы пришли ко мне не только за этим. Что-то у вас крутится, извините, на языке. Или, если выражаться красивше, громыхает за пазухой. Какая-то каменюка, которой вы хотите дать мне по голове, но еще не решили, в какой именно момент. Давайте, плюйте! Или доставайте камень.

– Камень, камень… – Сергеев внимательно посмотрел в лицо Гринчука. Интересно, как он примет удар. – Мы тут навели справки…