Разборки дезертиров

– Есть и третья версия, капитан, – сказал я. – Они что-то ищут, не могут найти, вот и кружат восьмерками.

– Что они тут могут искать? – фыркнул ротный. – Клад? Затерянный подземный город?

– Скоро узнаем, капитан.

Мы погружались под землю. Запутанные лабиринты сменялись удушливыми каменными мешками, широкими галереями с глубокими полостями по принципу «коридорной системы». С потолка свисали сталактиты, пышные оборки и занавеси из застывших минеральных образований. Склепы, котлованы, канавы, щели, борозды… Время уже не воспринималось.

– Стоп, – сказал сержант, и все мгновенно присели. – Шапка.

– Чего шапка? – не понял Хомченко.

– На полу шапка. Подходите, товарищи офицеры, не бойтесь, не укусит.

На полу лежала солдатская кепка с опущенными наушниками. Изнаночная часть пропитана кровью. Свежей. Острый выступ в арочном проходе, о который невнимательный солдат треснулся головой, располагался низко – вряд ли в этом событии было что-то неординарное.

– Подумаешь, башкой треснулся, – сделал аналогичный вывод сержант, внимательно осмотрев пещеру и заняв позицию у проема. – Я не понимаю только, господа офицеры, почему он не поднял ее.

– Сознание померкло, – пошутил Аристов.

– Или что-то еще. Ну-ка, тихо…

Мы прислушались. К шуму стекающей с потолков воды примешивался посторонний звук. Отдаленный рокот. Словно зверь, притаившийся в глубине лабиринта, почувствовал приближение людей и выражал по этому поводу сдержанное неодобрение.

– Мамочка… – сжался в ежика Балабанюк.

– Да нет, господа-товарищи, все нормально, – успокоил Капустин. – Речка. У нас на Урале имеется знаменитая гипсовая Кунгурская пещера – шесть камэ длиной, по ней тоже речка бежит, я в детстве с пацанами по ней лазил. Свалиться, правда, в такую речку удовольствие небольшое – быстрая, зараза, унесет неведомо куда…

А не идут ли дезертиры к реке? – мелькнула интересная мысль. В тех местах, где земная кора сложена из карстовых пород, многие реки, ручьи, озера без «предупреждения» проваливаются под землю. И ничто им не мешает внезапно выныривать в неожиданных местах…

Мы прошли еще несколько отсеков. Шум реки нарастал. Отчетливо слышался плеск, бурлила масса воды.

– В экую же глухомань нас занесло, – зачарованно бормотал Ленька. – Расскажешь кому-нибудь – не поверят. Скажут, заливаешь, как всегда…

– Позвольте вопрос, господа прокуроры, – подал голос Хомченко. – Может, все-таки расскажете, чем вызван интерес прокуратуры к сбежавшим солдатам? Вы, помнится, радели за неприкосновенное к ним отношение?

Булдыгин с Аристовым благоразумно помалкивали. Отдувайся, как заведено, Михаил Андреевич…

– Был приказ штаба округа, – неохотно признался я, – вызванный телеграммой из Администрации Президента Российской Федерации. Папа Райнова круто пошел в гору…

Все непосвященные мгновенно догадались.

– Вот собака, – завистливо пробормотал Балабанюк. – Он тут людей убивает, а мы его должны за это облобызать и к папочке отправить, который пальцем щелкнет, и сыночка комиссуют.

– Дерьмо вонючее… – философски заметил Хомченко. – Кто сказал «Россия – это мы»? Россия – это нас… Кому мы служим, господа?

Но самое неизгладимое впечатление мои слова произвели на сержанта. Он замер, словно натолкнулся на невидимую преграду, покрутил головой, как бы разминая шею, скрипнул челюстью.

– Продолжайте движение, сержант, – вздохнул я. – Ума не приложу, как буду выпутываться, но считаю, что преступники должны понести заслуженное наказание. Даю слово, что ни о каком возвращении под крыло папика речь уже не идет.

Сержант расслабился, словно гору с плеч скинул.

– А вы нормальный парень, прокурор, – хмыкнул Хомченко. – Но о каком заслуженном наказании идет речь, объясните? Ну, выкурим мы этих поганцев из пещер, доставим на гауптвахту, а дальше что? До трибунала не дойдет – завтра же слетится стая из Читы, вину за убийства и побег возложат на Пыряева, а Райнова увезут, мы и глазом не моргнем.

– Не на губу его надо, – сказал Булдыгин, – а в милицейский СИЗО. А еще лучше к нам – в подвал районной прокуратуры. Там как раз один майор уже чалится, вместе им будет весело сидеть.

– Да нет, – вздохнул я, – ротный прав. Оглянуться не успеем, а дезертира след простыл. А из далекой Москвы уже не выпишешь – это то же самое, что экстрадировать преступника, скажем, из Гвинеи. Задачка решается элементарно, господа офицеры. Эти твари будут оказывать ожесточенное сопротивление, а мы его упорно подавлять…

Публика безмолвствовала, зачарованная дерзостью ответственного прокурорского работника. А почему бы не сменить профессию? – внезапно подумал я. Семейная жизнь претерпевает изменения, почему бы и в работе не произвести нечто этакое? Можно дровосеком, например, устроиться в леспромхоз…

Мы продвинулись еще на сотню шагов. Шум реки становился явственнее, интенсивнее, уже стучал по ушам, навевая неприятные ощущения. Образовалась галерея, сформированная из огромных известковых столбов, за которыми в продавленном русле протекала речка. Уже мелькала бурлящая масса воды, когда за поворотом что-то стукнуло, и появилась человеческая фигура!..