Разбойник и Мишка

застрочили вслед казачонку. Пули засвистели вверху, над головой, где-то

справа, слева, как будто над самым ухом. Петя оглянулся и увидел двух

мотоциклистов. Они мчались за ним, не стреляя. «Наверно, живым хотят

захватить», — мелькнула мысль у Пети. Он обернулся и выстрелил несколько

раз в немцев. Один мотоциклист сковырнулся вместе с машиной набок и

закричал, барахтаясь на земле. Вот и окраина деревни. Второй мотоциклист

настигал Петю. Петя сделал крутой поворот направо и поскакал целиной по

лугу, заросшему мелким кустарником. Здесь мотоцикл не пройдёт; Петя

обернулся и хотел выстрелить в мотоциклиста, но патроны в карабине

кончились. Немецкий мотоциклист затормозил перед кустарником и, соскочив с

машины, дал очередь по всаднику. Немец видел, как русский казак схватился

за грудь и затем, взмахнув руками, опрокинулся навзничь. Чёрная бурка

тащилась по кустам — будто крылья подрубили всаднику. Голова и руки

бессильно повисли. Немец прекратил стрельбу и побежал вслед за конём,

крича на ходу:

— Хальт, пферд! Хальт, пферд! (Стой, лошадь!)

Наверно, ему очень понравилась Ласточка, и он хотел её поймать. Но

русская лошадь не понимала немецкой команды и мчалась карьером к лесу,

волоча за собой поверженного казака. И бежала она как-то странно: боком,

по-собачьи, словно оберегала хозяина, чтобы не наступить на него. И вдруг

немецкий автоматчик остолбенел от удивления: убитый казак пружиной

вскинулся в седло и скрылся за деревьями. Немец открыл по лесу трескучую

пальбу, но Петя был уже далеко...

Соскочив с коня, Петя вбежал в избу к командиру полка, поднял было

руку к козырьку, но тут же торопливо опустил её, вспомнив, что кубанки у

него на голове нет.

— Товарищ подполковник, ваше приказание не выполнил. В Королёвке —

противник...

Увидев окровавленного Петю, подполковник крикнул:

— Санинструктора сейчас же сюда! Санинструктора!

— Ничего, товарищ подполковник, это я так, немного поцарапался... Я

не знал, где искать штаб... Виноват.

Выслушав казачонка, подполковник подошёл к нему и положил руку на

плечо:

— Ничего, казак, на войне как на войне — всякое бывает. А за

находчивость — молодец. Теперь тебя можно и в настоящее боевое дело

пустить... Не растеряешься.

После того как санинструктор забинтовал Пете поцарапанные лицо и

руки, казачонок долго не ложился спать, хотя был уже поздний вечер. Он

старался быть на виду у красноармейцев, чтобы все знали, что он ранен.

Ночью вернулся из разведки отец и, увидев Петю с забинтованной

головой и руками, встревожился:

— Что с тобой, сынок? Где это тебя так, а?

— Я, батько, «обрыв» сделал перед фашистами, а там кусты. Ну и

поцарапался немного. А санинструктор забинтовал, как тяжелораненого. Я ему

говорил — не надо, а он своё: заражение крови, говорит, может быть.

Отец осмотрел Петину бурку и, увидев несколько пулевых пробоин,

покачал головой:

— А поклевали они тебя, сынок, здорово... Ласточку не задело?

— Задело немного, но ветврач сказал — не опасно. А за меня, батько,

не бойся. Подполковник сказал, что я теперь в разведку могу.

— Уж больно горячий ты. В разведке выдержка нужна.

— Так я с тобой пойду. Ты и научишь меня. Тебе в гражданскую войну

восемнадцать было, а мне тоже нынче шестнадцать исполнилось. И я могу.

Митрофан Николаевич посмотрел на сына с гордостью. Было отцу и жалко

Петю — сын ведь, и радостно — в сердюковскую породу пошёл.

ПРЫЖОК

Поздней осенью сорок первого года, когда немцы приближались к Москве,

кавалерийский полк, в котором служил Петя Сердюк, был направлен в боевой

рейд по тылам врага.

К этому времени Ласточку выписали из ветлазарета совершенно здоровой,

и Петя был очень рад этому. Ему казалось, что другой такой чудесной лошади

нет ни у кого на свете.

И вот однажды...

Ночь была тихая, спокойная, будто во всём мире нет никого, нет и

противника, который мог подстерегать под каждым кустом. Стремена и пряжки

были тщательно обмотаны зелёными тряпками, и кони и люди сливались с

густыми лесными тенями.

Лейтенант Котов, вручая Пете донесение, приказал:

— Товарищ Сердюк, доставьте начальнику штаба в посёлок Рудня. Времени

на исполнение — час. Путь движения — правее шоссе, через лес, азимут —

сорок четыре. — А потом по-дружески, тихо добавил: — Помни, Петро, мы

находимся в расположении противника... При встрече — в бой не вступать,

разведать и обойти...

Петя повторил приказание, вскочил в седло и почти бесшумно нырнул меж

сосен. Густой сосновый лес словно проглотил его. Только раз негромко

хрустнула под ногами лошади сухая веточка, будто переломилась кость, и

потом всё стихло.

Лунная белизна кое-где прорывалась меж деревьев яркими бликами.

Всадник правил лошадь по затемнённым местам. Двигался лёгкой рысью,

напряжённо присматриваясь к кустам и деревьям. Земля местами покрыта

тонкой ледяной корочкой, которая хрустит под ногами коня — раздражает

ненужным шумом.

Проехав с полчаса, Петя очутился на опушке леса. Перед ним открылась