Разбитые сердца (ЛП)

— Что такое крещальный ужин?

— Маркос и Самсон ужинают с нами каждую субботу. Так мы отмечаем конец наплыва арендаторов. Ужинаем все вместе и выпроваживаем гостей выходного дня. — Она распахивает дверь шире и говорит: — Тебе идет это платье. Хочешь, накрашу тебя?

— К ужину?

— Да. Ты же вот-вот познакомишься с Самсоном. — Она расплывается в широкой улыбке, а я ловлю себя на том, как меня раздражает сводничество, хотя я впервые стала его объектом. Я собираюсь сказать ей, что уже знакома с Самсоном, но помалкиваю и пополняю список прочих секретов, что храню на протяжении своей жизни.

— Я не хочу краситься. Спущусь через пару минут.

Вид у Сары разочарованный, но все же она уходит. Хотя бы намеки она понимает.

Несколько секунд спустя с первого этажа доносятся голоса, которые не принадлежат никому из живущих в доме.

Я рассматриваю помятое летнее платье, в котором проходила весь день. Оно валяется на полу возле кровати. Поднимаю его с пола и переодеваюсь. Я не собираюсь идти вниз и пытаться произвести на кого-то впечатление. Мне бы хотелось добиться противоположного эффекта.

Отец первым замечает меня, когда я спускаюсь вниз и прохожу на кухню.

— Выглядишь отдохнувшей, — замечает он. — Комната пришлась по вкусу?

Я киваю, поджав губы.

Сара оборачивается, и я вижу, как в ее глазах мелькает удивление, едва она замечает, что я переоделась в свое старое платье. Хотя она хорошо скрывает свое смятение. Рядом с ней стоит Маркос и наливает себе чай в стакан. Встретившись со мной взглядом, он повторно бросает на меня удивленный взгляд. Очевидно, он не ожидал увидеть сегодня за ужином девчонку с парома.

Наверняка Самсон рассказал ему, что видел сегодня, как я рыдаю на балконе.

Самсон, кстати говоря, единственный не смотрит на меня. Он роется в холодильнике, когда Сара жестом указывает в мою сторону.

— Маркос, это моя сводная сестра Бейя. Бейя, это мой парень Маркос. — Она указывает большим пальцем себе через плечо. — А это Самсон, третье колесо и ближайший сосед.

Самсон оборачивается, и на миг мы встречаемся взглядом. Он слегка кивает мне, открывая банку содовой. Когда он подносит банку к губам, чтобы сделать глоток газировки, я думаю лишь о том, что только что видела, как его губы прижимались к шее другой девушки.

— Добро пожаловать в Техас, Бейя, — говорит Маркос, делая вид, будто не встречался сегодня со мной на пароме.

Я благодарна, что они не придают ситуации слишком большого значения.

— Спасибо, — бормочу я и прохожу на кухню, не зная, что делать. Мне неловко попросить налить мне выпить или положить себе еды в тарелку. Я стою неподвижно и наблюдаю, как все с комфортом перемещаются по кухне.

Как бы сильно мне ни хотелось есть, я с ужасом жду предстоящего ужина. По какой-то непонятной причине все считают необходимым сглаживать неловкость, задавая вопросы, ответы на которые никого не интересуют. Сдается мне, в такой обстановке и пройдет весь ужин. Наверняка они будут засыпать меня вопросами, а мне больше всего хочется взять себе еды, отнести ее в мою комнату и, поев в тишине, заснуть.

На два месяца кряду.

— Надеюсь, тебе нравятся завтраки, Бейя, — говорит Алана, ставя на стол тарелку с печеньем. — Иногда мы любим все поменять местами и завтракать на ужин.

Отец ставит сковороду с омлетом. На столе уже стоят блинчики и жареный бекон. Все начинают рассаживаться за столом, и я делаю то же самое. Сара занимает стул между своей матерью и Маркосом, а значит, мне остается место рядом с отцом. Самсон усаживается последним и замирает, поняв, что ему сидеть рядом со мной. Он нерешительно опускается на стул. Возможно, мне лишь кажется, но возникает ощущение, будто он незаметно пытается обращать на меня меньше внимания.

Все начинают передавать друг другу тарелки с едой. Я, естественно, пропускаю тарелку с яйцами, но их запах затмевает запахи других блюд. Едва я откусываю кусочек блина, отец начинает задавать вопросы.

— Чем занималась после выпускного?

Я сглатываю.

— Работала, спала и так по кругу.

— Чем ты занимаешься? — спрашивает Сара. Она формулирует вопрос как богачи. Не «где ты работаешь», а «чем ты занимаешься», будто речь идет о каком-то особом навыке.

— Я кассир в Макдональдсе.

Заметно, что она ошарашена.

— О, — отвечает она. — Прикольно.

— Замечательно, что ты предпочла работать, пока еще учишься в школе, — говорит Алана.

— Это не предпочтение. Мне нужно было на что-то есть.

Алана прокашливается, и я понимаю, что ей неловко от моего честного ответа. Если даже такая информация причиняет ей беспокойство, то как она воспримет новость о том, что моя мать умерла от передоза?

Отец пытается замять момент и спрашивает:

— Ты, судя по всему, передумала насчет летних курсов? Начнешь учебу осенью?

Меня озадачивает его вопрос.

— Я не записывалась на летние курсы.

— О. Твоя мать сказала, что тебе нужно оплатить летнее обучение, когда я отправлял ей деньги на осень.

Моя мать попросила у него деньги на учебу?

Я получила полную стипендию в Пенсильванский университет. Мне не нужно платить за обучение.