Разбитая призма

Зеленый Глас, наконец, смог подняться без чьей-либо помощи, и теперь медленными и осторожными шагами шёл по коридору. Он знал, что сигнал о том, что он отключился от медицинского оборудования уже достиг его доктора, и сейчас к нему спешит орава различных эскулапов. Но прежде, чем они его настигнут и уведут обратно в подземные хоромы для продолжения лечения, он должен увидеть солнце и вдохнуть свежего воздуха. Пусть для этого и придётся потратить все оставшиеся силы.

Секунду назад монеты мирно порхали в воздухе, словно фантастические бабочки из металла, как вдруг превратились в пронзающие воздух миниатюрные диски, несущие боль

Монах ощущал, как его тело буквально голодает без солнечного света и живой зелени. Конечно, любому из тех, кто погряз в реалиях современного общества, будет очень сложно понять странное стремление Номина. Но для него это было настолько же естественное желание, как и глоток чистой воды. Так что, невзирая ни на что, Зеленый Глас шёл наверх к открытому небу и порывам свежего ветра. Это был его путь к выздоровлению.

Он успел добраться до лифта, когда его нагнали целая команда медсестёр и его лечащий врач. Поначалу они бестолково пытались усадить его в мобильное медкресло, словно он какой-нибудь немощный старец. И только увидев, что он пытается им что-то сказать тихим голосом, остановились.

– Подождите. Я вернусь в палату, но сначала мне нужно вновь окунуться в природу.

– Хм, думаю, провести немного времени на свежем воздухе будет даже в какой-то степени полезно. Разумеется, под нашим неотступным присмотром, – чуть задумавшись, ответил доктор.

Его всё же заставили сесть в медкресло, и в приусадебный парк он добрался при помощи заботливых рук нянечек.

Оказавшись под открытым небом, монах глубоко вдохнул и под внимательным присмотром доктора пересел на небольшую скамеечку, что располагалась под аккуратно подстриженным кипарисом. Было ранее утро, вокруг царила потрясающая тишина, за исключением, конечно, редкого чириканья нескольких пташек, облюбовавших себе рядом парочку деревьев.

Расслабленный Номин прикоснулся к окружающей его зелени и почувствовал, как силы начинают возвращаться к нему. Он словно питался энергией природы, становясь её частью. Вокруг ощущалось тепло и спокойствие. И где-то далеко, на периферии сознания, мелькало что-то тёмное и чужое.

Вспомнив слова Вячеслава, монах постарался сконцентрироваться на этом негативном проблеске, чтобы лучше понять суть явления. И хотя он еще был слаб и только начал восстанавливаться, его способностей хватило, чтобы осознать случившееся. Фиолетовый был прав: с Сяомин происходило нечто странное и не очень хорошее. Вот только чтобы узнать все более детально, следовало находиться рядом с девушкой практически вплотную. А это было опасно, учитывая физическое состояние Зелёного Гласа. Но он решил рискнуть, чтобы помочь. Даже ценой собственного здоровья.

– Доктор, вы не могли бы пригласить сюда Вячеслава? Мне хочется с ним побеседовать. И попросите принести мне зелёного чая, – обратился он к дежурившему рядом эскулапу.

Благоразумно решив не спорить, тот, что-то пробурчав себе под нос, отправился выполнять просьбу. Оставшись один, монах погрузился в легкую медитацию, продолжая напитываться положительной субстанцией ян.

Ждать пришлось недолго, и уже спустя полчаса рядом с ним восседал хмурый Вячеслав, а на передвижном столике красовался заварочный чайник. Перед тем как начать беседу, Номин в упрощённой форме выполнил традиционный ритуал распития чая. Проще говоря, разлил его по чашкам и сделал несколько замысловатых пассов руками. После предложил своему собеседнику испить горячего напитка.

Сделав несколько глотков, оба мужчины задумчиво молчали, и у каждого в голове витали свои мысли. Пока в какой-то момент их думы не сошлись на одной деве. Небесное море возникла в их разумах, и тогда Зелёный глас начал беседу – Скажи, Вячеслав, что ощущаешь ты в своей подруге? Как изменилось её поведение?

Немного помявшись, словно пытаясь собрать всё воедино, Фиолетовый, наконец, произнёс чуть слышно.

– Это похоже на то, что в ней обитает другой человек. Хотя, скорее, это дух какого-то непонятного и очень страшного для меня существа.

– Почему ты боишься этого?

– Мне сложно контролировать те чувства, что обуревают мной, когда происходит смена. Вот секунда – и она моя любимая и до боли близкая. А затем будто холодная волна накатывает, исходя из неё. Я продолжаю обнимать Сяомин, но понимаю, что это уже не она. И сам момент изменения заставляет меня буквально содрогаться от ужаса. Это что-то бессознательное.

Монах замолчал, обдумывая сказанное Вячеславом. Кое-что напоминало ему истории, рассказанные мудрецами его храма. Они, в свою очередь, почерпнули эти знания из древних манускриптов. И хотя никто лично не сталкивался с такими случаями в жизни, но отдельные моменты удивительно напоминают многое из рассказа Фиолетового.