Разбитая призма

Коротко кивнув, подтверждая услышанное, начальники боевых подразделений встали и ретировались. Впереди было множество дел и забот, направленных на то, чтобы всё прошло на должном уровне.

Оставшись наедине, Джессика и Жан какое-то время молчали, думая каждый о своём. Затем Дьор, словно спрашивая сам себя, молвил – Правильно ли я поступаю? Этого ли добивался? Иногда мне кажется, что мы где-то свернули не туда и теперь идём по совершенно другой дороге, нежели намеревались.

– Если ты не можешь найти ответ в себе, то пусть тебе подскажет тот человек, которому доверяешь больше всего, – произнесла девушка.

– Я бы хотел. Но он сейчас лежит без сознания. И ты знаешь, о ком я говорю, – молвил Дьор.

Джессику немного покоробило, что он не назвал её имя. Но она уже привыкла гасить в себе негативные эмоции, связанные с неосторожными словами шефа. Будучи его секретарём, телохранителем и самым близким другом, она понимала, что Жан настолько привык к её опеке и постоянному присутствию, что не замечал очевидных вещей. Например, что девушка уже давно перешла грань от поклонения и восхищения к привязанности и, возможно, даже любви. Джессика пыталась контролировать свои чувства, но у неё не всегда это получилось. Иногда нежность и желание просто касаться своего мужчины прорывались наружу, и она ничего не могла с собой поделать.

– А что ты думаешь по этому поводу? Как-никак я могу считать тебя практически членом моей семьи. По крайней мере, ты уж преданней, чем непутёвый Кристоф, – словно почувствовав её мысли, сказал Дьор.

– Этот мир несовершенен, как и люди, живущие в нём. Мы можем лишь пытаться изменить его и себя, как в лучшую, так и в худшую сторону. И каждый решает сам, что ему ближе. Если малой кровью мы сможем очистить общество и избавить его от подонков, что считают вправе решать, кому жить, а кому – нет, то, думаю, это правильный поступок, – ни секунды не сомневаясь, ответила Джесс.

В этом отношении она была прямолинейна и несгибаема. Есть проблема – её можно решить. Все лишь зависит от способа.

– Но чем мы тогда будем отличаться от них? – с грустью задал вопрос Жан.

– Вот только не начинай эту философскую ересь. Кто виноват? Тварь ли я дрожащая или право имею? И другие подобные самотерзания и пустые сотрясания воздуха. Тот, кто сомневается – уже проиграл. Как говорится, победителей не судят, – с напором сказала девушка.

– Ну что ты, в самом деле, накинулась? Мне, может, поддержка нужна, а не ценные указания. А ты сразу в галоп. Иногда мне кажется, что в тебе больше мужественности, чем во мне, – неожиданно с усмешкой произнёс Золотой.

Он знал, что Джессика всегда поддержит его во всех начинаниях, и сейчас её эмоциональное с ним общение показывало другую сторону натуры. Более яркую, живую. Ту, которая проявлялась редко, но так нравилась ему. Он решил немного поиграть с девушкой, переводя начатую серьезную беседу в шуточный фарс.

– Да уж не мужчина, а слюнтяй какой-то. То он воевать хочет, то боится, что обидит кого-то, невинных заденет. Может тебе ещё вегетарианцем стать для полной кондиции? – мгновенно поняла его намёк Джесс и, решив подыграть, стала подкалывать Жана.

– Послушай, а это идея! Если перевести весь мир на растительную диету, то никто и агрессию проявлять не сможет. Все будут настолько заняты правильным питанием, красивыми фотографиями и ощущением собственной значимости. Ну и, конечно, сил поднять что-то тяжелее стула ни у кого не будет, – с серьезным выражением лица парировал Дьор.

– Ты, как всегда, в точку. Но думаю, начать стоит с себя. Давай попробуешь вести «здоровый» образ жизни хотя бы пару часов. Станешь, наверное, добрее и покладистей.

– Хех, как раз наоборот. Если у меня на столе не будет жареного мяса, охлаждённого виски и кубинской сигары после еды, то я превращаюсь в настоящего зверя. И в этот момент со мной лучше рядом не находиться.

– И что… ты можешь укусить? – с томным вздохом прошептала Джессика.

Ощутив странное томление, непривычное по отношению к этой девушке, Жан не нашелся, что ответить. Зато девушка продолжила свою «атаку», и подсев ближе, коснулась своими пальцами ладони Жана. Она смотрела ему прямо в глаза, словно говоря что-то без слов. Секундное замешательство было взорвано диким поцелуем. Неизвестно, кто впился первым в губы другого, но этот порыв страсти соединил два тела воедино. И в этот момент никто из них не хотел больше ни о чём думать.

* * *

Мерный звук бьющегося сердца Номина, пропущенный сквозь микросхемы аппарата жизнеобеспечения, раздавался коротким писком через равные промежутки времени. Вячеслав уже привык к этому фону, и в какие-то моменты впадал в состояние полусна. Но заснуть по-настоящему у него не получалось. Слишком большая тяжесть была на душе. Не спасало даже присутствие любимой.