Разбитая любовь

— Нет, — он перебил меня. — Это все, что мне нужно было знать. Спокойной ночи, любовь моя, — звонок оборвался.

Я отложила телефон в сторону и рухнула на спину, всхлипывая. Неровные шаги Стиви вернулись по песку.

— Первое правило лета: больше никогда не оставляй меня одну. И никогда не оставляй со мной телефон, — я постучала себя по лбу кулаком.

— Ой-ой. Пьяный звонок? Только, пожалуйста, не говори мне, что это был Хантер.

— Лука.

— Ладно, это не так страшно, — она плюхнулась рядом со мной. — По крайней мере, он за тридевять земель, и тебе не обязательно снова сталкиваться с этой ошибкой… или видеть ее, когда заберешь свою машину.

Это был бы эпический позор. Я позвонила Луке пьяной только потому, что человека, чьи воспоминания преследовали меня у этого озера, больше не было в моем списке контактов. Мой взгляд упал на то место, где мы чуть не занялись сексом в кузове его пикапа, прежде чем Саванна все испортила. Именно там Хантер выдавал себя за Колтона, и я влюбилась в него без памяти.

Оставаться здесь было пыткой. Отсчет до отъезда из этого города начался.

«Просто переживи это лето, Джейм. Тогда ты сможешь официально начать новую жизнь».

Несмотря ни на что, меня приняли в Технологический институт Вирджинии, хотя туда я больше не хотела поступать, если вообще когда-либо хотела. Подача документов туда была только ради отца и Колтона. На самом деле я хотела попасть в программу Смитсоновского института. Надеюсь, что письмо Коллин поможет мне хоть немного, но это была одна из самых сложных стажировок в стране. В конце концов, это же чертов Смитсоновский институт! У меня было столько же шансов, сколько у пингвина научиться летать.

В глубине души я понимала, что неважно, куда я поеду. Воспоминания о Хантере преследовали меня и в Италии, и, вероятно, продолжат преследовать, когда я уеду отсюда.

Я надеялась, что когда-нибудь снова обрету душевное равновесие. Найду счастье, которое чувствовала, когда была рядом с ним.

Глава 16

Джеймерсон

— Должна ли я волноваться, что вы двое снова одеты как грабители-кошки? — мама вопросительно изогнула бровь. Она сидела в гостиной с открытым ноутбуком и потягивала вино из бокала.

— На минимальную зарплату больше никто не проживет. Надо сводить концы с концами, — сказала я с улыбкой, сунув ноги в черные конверсы.

Ночь была теплая, поэтому на мне были тонкие черные карго-штаны и темная майка, волосы собраны в хвост. Они отрастали так сильно, что уже щекотали середину спины.

— Тогда идите за деньгами и драгоценностями, — вышел из кухни отец, попивая пиво. — Телевизоры и стереосистемы гораздо сложнее продать.

— Стереосистемы? — хихикнула Стиви. — Когда вы в последний раз кого-то грабили? В восьмидесятых?

Мы с мамой рассмеялись вместе с ней, а отец удивленно посмотрел на нас.

— Что?

— О, милый, ты только что потерял весь свой уличный авторитет, — мама покачала головой.

— Ты сказала «уличный авторитет»? — простонала я. — Стиви, вытащи меня отсюда. Мои родители пытаются быть крутыми.

— Что? Мы не крутые? — отец огляделся по сторонам, как будто был шокирован. — Когда это произошло? Никто не сказал мне, что мое членство в клубе «крутых парней» было аннулировано.

— Ну ладно, — я схватила подругу за руку. — Мы пошли.

— Веселитесь! — крикнула мама. — И будь дома к полуночи.

— Мам, — я перекинула сумку через плечо. — Мне девятнадцать. Я жила в Италии одна, помнишь?

— Ну, угадай что? — парировал отец. — Теперь ты снова живешь здесь.

— Ладно, напиши мне, если задержишься Знаешь, мы же волнуемся, — ответила мама.

Мои родители беспокоились больше, чем большинство. Я понимала, что часть их чрезмерной опеки связана с тем, что они чуть не потеряли меня, но я снова чувствовала себя зажатой в крошечной коробке. Попробовав вкус свободы, ты становишься зависимым.

— Я могу сказать прямо сейчас, что задержусь. Дом Стиви ближе, так что, наверное, мы останемся там на ночь, — протараторила я и выскочила за дверь, прежде чем они смогли ответить.

— Все равно напиши, — крикнула мама, прежде чем я хлопнула дверью и скрылась в ночи. Мы побежали к машине Стиви, припаркованной у обочины.

— Им тяжело. Ты все еще их малышка, — Стиви запрыгнула внутрь и пристегнулась. — Они не готовы тебя отпустить.

— Я знаю, но их постоянные «Куда ты идешь? Во сколько будешь дома? Что ты делаешь?» сводят меня с ума. Мне тяжело снова находиться под контролем.

— Добро пожаловать в мой мир, — Стиви расхохоталась. — Помнишь, когда мы познакомились, я сходила с ума из-за того, что мама постоянно надоедала мне. Теперь ты понимаешь, через что я тогда проходила.

Мы направились на ярмарочную площадь. Она была крошечной по сравнению с той, куда я ходила с Хантером на его соревнования по суперкроссу в более крупном городе, где жили мои бабушка и дедушка. Наша местная ярмарка проходила только в августе, но несколько зданий большую часть года пустовали, за исключением специальных мероприятий.