Разбитая любовь

Стажировка должна была проходить три дня в неделю, плюс каждые вторые выходные, потому что большинство из нас продолжали учиться. Но я взяла поменьше курсов и работала в музее почти каждый день. Тому, чему я там научилась, никогда не научат на занятиях в классе. Благодаря моей преданности меня часто выбирали для помощи в особых проектах, к которым мало кому разрешалось даже приближаться. На прошлой неделе Анжело, один из реставраторов, попросил меня помочь ему с реставрацией скульптуры Лоренцо Бартолини. Не буду лгать, когда я вошла в реставрационную, у меня были слезы, возможно, визг и затрудненное дыхание. Но получить разрешение так близко соприкоснуться с историей, помочь сохранить ее для будущих поколений, заставляло мое сердце бешено стучать от волнения. Произведение искусства казалось живым, будто хранило в себе вековые истории.

Анджело был милым маленьким итальянцем, который проработал там сорок лет и был источником информации, которому нравилось делиться своими знаниями. Прошло тринадцать часов, и я почти не заметила их, так счастлива была впитывать все, что он мог мне дать.

Наполнив бокалы, мы с Коллин чокнулись и сделали глоток восхитительного вина.

— Твоя семья все-таки прилетит на Рождество? — Коллин положила на тарелку брускетту, которую официант поставил на стол, и облизала пальцы.

— Да, — кивнула я, накладывая себе еду с общих тарелок. — Через две недели. Мне уже не терпится их увидеть… особенно Рис. Каждый раз, когда мы общаемся по видеосвязи, клянусь, она вырастает еще на дюйм. Так скучаю по этой малышке.

Прилетят мама, папа, Рис и обе бабушки. Бабушка Несса предложила это, купила билеты для моих родителей и сестры в качестве сюрприза и неохотно добавила бабушку Пенни, когда мама упомянула о ней. Единственное, что могло бы сделать это идеальным, — это если бы Стиви тоже прилетела, но ее мать не пускает ее никуда, кроме дома. Она вернулась в колледж и ведет себя как прежняя Стиви, утверждая, что довольна своими случайными романами, работой в музыкальном магазине и друзьями в Нью-Йорке, но я чувствую, что чего-то не хватает. Как будто она лишь играет роль «Стиви».

Ни одна из нас даже не намекнула на Хантера или Криса, и мы избегали всех тем, которые могли бы привести к ним. Так было лучше. Вечер в баре четыре месяца назад, когда я увидела Хантера по телевизору, стал для меня поворотным моментом. Я не отрицала, что всегда буду любить Хантера и желать ему всего наилучшего. Потребовалось много времени, чтобы даже перестать думать о боли, но я справилась. Я была по-настоящему довольна собой и влюблена в свою жизнь. Италия меня изменила.

Пережив самый острый период душевных страданий, я какое-то время отрывалась по полной. Все лето я прожигала с Сэмми, ловя каждый момент. Почти каждые выходные мы колесили по Европе: Амстердам, Лондон, Париж, Барселона. Пользовались дешевыми предложениями на уик-энды и останавливались в молодежных хостелах, битком набитых такими же, как мы. Я никогда не стану извиняться за то, что делала или с кем была. Это был мой способ избавиться от всей боли, которую я держала в себе после аварии.

— Ты познакомишь их с Лукой? — подмигнула Коллин, делая еще один глоток вина.

— Нет, — закатила глаза я, хихикнув. — Ты же знаешь, у нас не все так серьезно.

— Ага, — ухмыльнулась она, ее губы были окрашены красным вином.

Лука был куратором в музее, и мы уже несколько недель встречались, ни к чему не обязываясь. Он был высокий, темноволосый и чертовски сексуальный, особенно когда шептал мне на ухо по-итальянски. Мне нравились его темные волосы и глубокие, как шоколад, глаза. Еще горячее он становился, когда надевал очки и говорил об искусстве, будто это его вторая любовь. Все итальянцы, которых я встречала, были полны страсти, но я не думала, что Катерина или кто-то из сотрудников одобрили бы то, что мы делали в некоторых реставрационных комнатах в глубине здания. Мы пытались делать вид, что ничего не происходит, но все знали.

Конечно, кто-то из стажеров ляпнул, что я получаю особое отношение, потому что сплю с ним. Нет, причина в том, что я впахивала как проклятая.

— Кристиан и я хотим пригласить тебя и твоего не-парня к нам на ужин как-нибудь вечером. Кажется, мне наконец-то удалось освоить соус карбонара его матери.

— На ужин? Как двойное свидание?

— Вы уже несколько недель “встречаетесь”, — кашлянула она, делая акцент на этом слове. — Да ладно, вы двое практически пара.

Это слово затянуло петлю лассо на моей шее. Мне хотелось всего, что угодно, кроме отношений. Мне не нужен был парень. Мне хотелось веселья. Мое сердце было не готово к чему-то большему.

— Все очень сложно, — я заерзала на своем стуле. — Посмотрим, где мы окажемся через месяц.

— Ладно, — кивнула она, допивая свой бокал. — Мне скоро нужно домой. Я замужем уже три года, но моя свекровь вдруг стала одержима тем, чтобы научить меня готовить. Как будто, если она этого не сделает, то ее сыночек умрет с голоду, — она раздраженно сверкнула глазами. — Собираешься домой?