Разбитая Гитара. Книга 2

Тогда еще не родился Конфуций, а Анхель, Анхель еще был… К ее горлу вдруг подступил ком.

В это время Подольский предложил ей сходить в Исторический музей. Каждый москвич, да и не только москвич, наверное, хотя бы раз был в Историческом.

Но Амира, несмотря на то, что в ее жилах текла русская кровь, несмотря на то, что она прожила в Москве целых пять лет, ни разу здесь не была. Что же, туристы так туристы. И они двинулись в сторону улицы Варварка, с которой они и планировали попасть на Красную Площадь, а потом в музей.

Красная Площадь, как всегда, была наполнена туристами, несмотря на конец ноября и достаточно ветреную и холодную погоду.

Амира чувствовала себя уютно, засунув руку в карман Подольского. Он говорил, она слушала, и так и шли они по направлению к Историческому.

Вдруг Амира встала, как вкопанная, и резко побелела, как мел. Ее спутник не сразу успел понять, в чем дело, но проследив направление ее взгляда, увидел, что он устремлен куда-то вперед-ввысь. И тут он вмиг понял, что так напугало ее. Над церковью был установлен плазменный рекламный щит. Точнее, это был даже не щит, а экран, с которого…с которого прямо в упор на них смотрели глаза Анхеля Оливера.

Перепутать эти глаза было сложно. Это странное сочетание опущенных вниз уголков глаз, одновременно искрящихся светом, он больше нигде и никогда не видел.

В этот момент, как будто бы одного этого посещения из зазеркалья не было достаточно, включился звук, и из встроенных в плазму динамиков полился бархатный голос.

К горлу Амиры подкатила дурнота. Анхель пел ТУ САМУЮ песню! Их песню. С нового, второго диска, который только записывался на момент их поездки в Боснию.

Об этой песне знали всего человек пять, и все они были проверенными людьми, людьми, которым они доверяли. Кто же из них мог продать их за грош, продать циничным преступникам, способным на все, лишь бы состряпать свое грязное и доселе неразгаданное дельце?

Амира чувствовала себя так, словно бы на нее навели оптический прицел и прямо сейчас выстрелят прямо в аорту. Глядя на улыбающееся, счастливое лицо Анхеля, она медленно умирала. Умирала прямо здесь. Посреди этой сырой, вымощенной брусчаткой площади.

Она задыхалась. К счастью, Подольский не дал этому продолжаться дольше. Схватив свою спутницу в охапку, он быстрым шагом, бегом почти, направился в сторону Моховой улицы, где их ждал его водитель.

Усадив Амиру в машину, он достал аптечку и ампулу с нашатырным спиртом. Разбив ампулу, он смочил ватный диск и поднес к ее носу.

Через пару минут она пришла в себя. Лицо ее слегка порозовело. Но в глазах стояла такая мука, что в них больно было смотреть. Взгляд ее просто резал на части, словно бы в этих глазах разбились вдребезги миллионы черных стекол. Подольский привез ее к себе домой, взял на руки и понес наверх, в спальню.

Он был готов к сопротивлению, но Амира оказывать его не стала.

3

Прошло еще четыре дня.

Амира с головой окунулась в работу. Она работала практически круглыми сутками, сидя в своей лаборатории.

С Подольским они не виделись.

Одним не столь прекрасным утром ему позвонили.

Это был начальник его службы безопасности. Услышав, в чем дело, Дмитрий быстро накинул пальто и вышел куда-то, по телефону давая указания.

Приехал он не куда-нибудь, а в отделение полиции, расположенное рядом с аэропортом Шереметьево. Он не понимал, что происходило, но его возмущало, что он никак не мог связаться с адвокатом Амиры. Похоже, этот пройдоха отрывается где-нибудь на Бали.

Времени не было. Амира была задержана, и это было противозаконно, потому что прямым образом попирало ее иммунитет. У нее даже на автомобилях были дипломатические номера. Как посмели эти люди посадить ее в обезьянник?

Тем не менее, прояснить ситуацию мог только Сиддхартх или, на худой конец, Ренье, связь с которыми у него была только через адвоката. Они никогда не общались напрямую ни с кем, кроме Амиры и него.

И что сейчас ему делать, он просто не знал. Он набрал номер своего адвоката. Нужно как-то вытащить Амиру из камеры, после чего она сможет сама связаться с Сиддхартхом. То, что вытворила Амира, уже показывали по всем телеканалам. Не хватало еще, чтобы ее сфотографировали журналисты здесь, в полицейском участке!

Ему совершенно не хотелось быть в этом замешанным, но еще меньше хотелось, чтобы в очередной раз пострадала она. Ей уже и так досталось сполна. Пора бы и честь знать.

После переговоров с адвокатом и бесконечных звонков в различные инстанции Амиру, наконец-то, освободили. Подойдя к камере, Подольский увидел странное зрелище.

Амира, сидя на полу, держала в руках гитару, которую каким-то неведомым ему способом она уговорила дежурного ей отдать в нарушение всех мыслимых правил.

Прислонившись к стене, она наигрывала меланхоличные мелодии, но не пела. Две ее сокамерницы сидели на скамейках и тоскливым взглядом смотрели куда-то вдаль.

– Амира! Что все это значит? Как ты сюда попала?

– За хулиганство. Сегодня первое декабря, международный день борьбы со СПИДом. Поэтому я не нашла ничего лучше, чем раздавать презервативы пассажирам чистой зоны.