Разбег

Жаркое исступление опустошило Иргизова. Он свалился набок и, раскинув руки, зажмурился. Зеленые стебли высокой травы щекотали ему щеки. Усталым движением он смахнул с лица траву и, разогнувшись, сел.

— Будешь знать, как связываться с актрисами! — сказала она, смеясь.

Иргизов не отозвался, лишь вздохнул.

Нина встала, подошла к лошади, вынула из сумки бутылку с рюмками и вернулась. Неторопливо налила. Иргизов следил за каждым ее движением и с отчаяньем думал: «Порочная баба!» Он взял из ее рук наполненную рюмку без всякого желания и хотел уже поднести к губам, но актриса остановила его.

— Не спеши, выпьем на брудершафт.

Ловко, словно раньше этим только и занималась, она переплела его и свою руки, выпила и поцеловала.

— Все, Иргизов, — сказала твердо. — Поехали домой.

— А в крепость? — спросил он, поднимаясь.

— В крепость твою как-нибудь потом, — усмехнулась актриса. — Пойдем пешком.

Когда они пришли в Багир, солнце уже клонилось к горам. Зной ослабевал. На тахте в чайхане сидело множество туркмен — пили чай и ели шашлык.

— Посидим? — предложил Иргизов.

— Больше ничего не придумал? Ты уже совсем… Считаешь, что я… Ну, ладно, я побежала… Вон, как раз дилижанс в город идет.

Он поспешил за ней. Но она тут же села в карету и затерялась среди пассажиров.

Дилижанс выехал на проселок, затем на Фирюзинскую дорогу. Иргизов ехал следом. Возле города он отстал. Въехав в Полторацк, свернул налево и поскакал к кавалерийским конюшням, сдать конюхам скакуна.

Домой он вернулся в сумерках. Сестру дома не застал — это удивило его: «Может, тоже уже невестится?». Раздевшись, он лег на кровать и только что случившееся во всех деталях пробежало перед его глазами. Теперь, когда он расстался с Ниной так бестолково и холодно, им начала овладевать смутная тревога. Пока еще он не понимал, что их скоротечная, безумная встреча уже заронила в его душу зернышко любви. Он лежал и жалел, что не простился с ней, как надо. Иргизов не слышал, как вошла Зинка.

— Ого! — воскликнула она. — Он, оказывается, дома лежит. Мы его ищем по городу, а он дома. — Зинка в черной юбке, белой кофточке и красной косынке. Подстрижена модно.

— Зинуля, а ведь ты уже совсем взрослая, — сказал Иргизов. — На школьницу ты не похожа. Где ты была?

— Где и все, — отозвалась она. — Гуляла по городу. Сегодня же выходной. Все гуляют. А ты, разве целый день дома? Ты же утром уехал! Да и днем мы с Лилией Аркадьевной заходили к нам сюда, тебя не застали.

— С Лилией Аркадьевной? — Иргизов вздрогнул. Не спеша начал одеваться. — Зачем я ей понадобился?

— Но выходной же, Ваня! — воскликнула Зинка. — Лилия Аркадьевна хотела с тобой по городу походить.

— Она что, говорила тебе об этом?

— Нет. Но я и сама догадалась. Как встретила она меня, у нее даже глаза от радости заблестели. «Зиночка, — говорит, — а где Иргизов?» Я сказала, что ты уехал смотреть развалины. Она обиделась, говорит: «В такой-то день на развалины!» Правда, Вань, ты прямо помешался со своими древними крепостями.

— Больше ничего не говорила Лилия Аркадьевна?

— Особенно ничего не говорила. Просто мы с ней часов до трех вместе гуляли, а потом зашли к нам: думали, ты приехал, а тебя нет. А почему ты так долго? Да и бледный весь какой-то. Не заболел ли?

— Нет, ничего, Зина. Все нормально. Ты посиди, а я к одному товарищу загляну. Часа через два вернусь.

— Ужинал хоть? Нет! Я так и знала.

— Потом, Зиночка, когда приду.

Он вышел из дому и направился в сторону Крымской. Пересек улицу, вошел во двор. Во дворе полно народу: жильцы играют в лото.

— Здравствуйте! Здесь живет актриса Ручьева?

С ним поздоровались вразнобой, оглядывая с удивлением: командир Красной Армии? Старуха-армянка провела его в глубину двора и указала на дверь. Иргизов постучал. Никто не отозвался. Он постучал еще раз и толкнул плечом дверь. Она подалась с тихим скрипом. Иргизов вошел в сенцы, затем в комнату. Остановился у порога: темно, ничего не видно.

— Нина! — позвал негромко.

— Кто здесь? — испуганно вскрикнула она и кинулась к столу за спичками.

— Это я… Иргизов, — засмеялся он.

— Боже, Иргизов! Как ты меня нашел? — Нина зажгла лампу и подала ему стул. — Садись.

— Я пришел домой, — заговорил он, волнуясь, — и у меня возникло такое чувство, будто я навсегда потерял тебя. Два часа, пока не видел тебя, показались мне мукой. Я люблю тебя… Люблю…

— Не надо лгать, — сказала она, поправляя халат и прикрывая грудь. — Неужели ты думаешь, я такая глупенькая, и не понимаю — что между нами произошло? Случай бросил нас в объятия друг к другу. А еще точнее — хмель. Ты ведь и сам, пожалуй, раньше меня понял всю пошлость нашей встречи.

— Прости, Нина…

— За что прощать-то? — Она отошла к окну. — Ты ни в чем не виноват. Можешь идти спокойно. Не терзайся, забудь обо всем.