Раз

– Ай да дебилы, ай да молодцы! Ананыч, уводи ребят! Победа, братцы, победа! У-раа!

Танк на потолке дал прощальный салют из конфетти. Солдатики прокричали «ура» стройным хором, как на параде, после чего все они исчезли. Но остался танк на кровати, из люка какого выбрался человечек в хаки.

– Круто! – сказала ему Вика.

– Я тащусь! – поддержала ее вылезающая из-под одеяла Маша.

– Советская Армия маленьких девочек в обиду не даст! – ответил человечек. – Разберется с кем угодно и накажет кого попало! Ты уж прости, Викусь, что задержался. Заигрался много мало в танковый биатлон с Ананием Ананьевичем! Чё нам еще в Раю делать, как не в войнушки играть?

– Ты мой прадедушка! Федор Федорович!

– Своей к вашим услугам персоной!

– А почему ты такой маленький?

– Это поправить – поправимо! Форма одежды – без танка!

Через секунду на краю кровати, рядом с Викой, сидел седой полковник в парадном мундире с медалями и орденами.

– Прадеда! – обняла его Вика. – Ты снова взял да и забрал мой страх!

– На этот раз ты сама свой страх смехом припаучила. Я же только мало много помог… Маша, – посмотрел Федор Федорович на «фею», – пора тебе из Вики в бессрочное увольнение. Это не обсуждается! Твое место здесь не тут! Если сама не уйдешь, то я автоматическую палочку калибра 7,62 как возьму: раз, два, три, – и тебя нет!

«Фея-Маша» грязно ругнулась с досады.

– Ты чего материшься, как маленькая?! – возмутился прадед Вики. – Тебе же этим ртом Родину-мать потом любить!! – потряс он пальцем.

– Не хочу в Ад! И в школу Терминала С тоже!

– Глянь на себя! В школу не ходишь – человеком не вырастешь! Как кукла уж ростом высоты стала! До пупсика хочешь дорасти?! А будешь выражаться – всё равно умнее стать не выйдет, зато морщины пойдут, если не без зубов, как я!

Маша молчала с насупленным лицом.

– Почему все тащатся от Вики, а меня никто не любит! Почему так?

– Как никто? А я Виталия Ивановича с собой припассажирил.

Рядом с кроватью возник усатый мужчина в недорогом костюме и с плоской кепкой на голове.

– Папа! – обрадовалась Маша, и он взял ее, маленькую, как куколка, на руки.

– Да, Машка, я как бы умер – срок как бы пришел. И мама твоя тоже как бы представилась. Ну… она как бы в Ад пошла… Так что давай, Машка, не шали и как бы пошли-ка в Рай. Если, конечно, Вика тебя как бы простит.

– Я прощаю! – радостно ответила Вика. – Пока-пока, фея Маша.

– Ну как бы тогда мы пошли, – сказал Виталий Иванович. – Простите как бы нас еще раз… Всё поправим мы как бы. За то не волнуйтесь.

– Стой, папочка, – остановила его Маша. – Я лучше в Ад, к маме – ей там плохо. Нам показывали Ад в Терминале С – там страшно, там Дьявол и Люцифер! А ее никто не обнимет в Аду, кроме меня.

– Хорошая ты всё же девочка, Маша, – растроганно проговорил Федор Федорович и утер слезу. – Вот до чего народ демократы эти довели!

– Эээ… – протянул Виталий Иванович. – Обманул я тебя как бы, Маша. Галя, мама твоя, в автобусе нас ждет – побоялась как бы к тебе так сразу явиться. Норковая шуба ей уж давно не нужна. Мы все вместе будем в Терминале С встречаться – ты в школу ходить, а в свободное время как бы с нами учиться. Никаких парков развлечений – ты наказана! Мама атлас мира как бы взяла, а я тебя на снегоходе по тайге в Терминале В покатаю…

– Зыыка!

Скоро Виталий Иванович и Маша ушли, а Федор Федорович стал укладывать Вику спать.

– Расскажи мне сказку, прадеда, – попросила Вика, – про Золушку.

– Приказ есть выполнить! – отдал он ей честь. – Ну, слушай… жила, значит, была Золушка в женском батальоне. Всем хорош боец! – хотя новобранец. Тумбочка чистая, на одеяле – ни складочки, пуговицы пришиты, как стоп кран – намертво! Особенно была она спец по уборке кухни и немного на армейском складе. Злая либералка-прапорщица…

*

Валерий пять раз ходил за полынью до протоки и обратно – возвращался с охапками больше памятного венка и снова шел к обмелевшей реке. И не потому, что так велела сделать баба Нюра: в колдовство он по-прежнему не верил и уж смирился с тем, что Вике двадцать. Ходил, потому что бездеятельности не любил.

Когда всё в избе было завалено ароматной полынью, он взял бутылку пива из холодильника, пивную кружку и устроился на лавке, – размышлял о своей жизни, пил пиво – так и заснул…

…Утром двор перед избой наполнился голосами. Валерий впустил в «гостиную» Бориса Федоровича, отца Анастасии, Юлию Федоровну, ее элегантную мать, которая носила широкополую шляпу и обмахивалась веером, а также владельца дома, Игоря. Незнакомцы подумали бы, что Валерий и Игорь братья, если не родные, так двоюродные уж точно. «Брат Валерий» по-прежнему был в классических брюках и застегнутой на все пуговицы белой рубашке, «брат Игорь» – в джинсах и расстегнутой клетчатой рубашке поверх футболки. Борис Федорович, сам того не зная, оделся как экстрасенс Аристарх Назарий: яркая тенниска, светлые штаны, туфли годные для тусовки в гольф-клубе. Поправляя на переносице почти прозрачные очки, Борис Федорович озадаченно огляделся: на полу стога полыни и батарея пустых пивных бутылок в «прихожей».