Равновесие

Чтиво оказалось настолько увлекательным, что Яна не отреагировала ни на скрип входной двери, ни на топот бегущего к ней на выручку Влада. Последнее, к слову, было очень кстати. Объясняться не хотелось.

Двойняшки жили в совершенно разных мирах. Яна – умница, отличница, обладающая скромным, но всё же магическим даром, – отучилась в Академии и осталась там в качестве младшего преподавателя. Получила от Академии квартиру, пусть маленькую, пусть в дрянном районе, но всё же свою. У Яны был единственный недостаток, и он сейчас стоял рядом, с бешено колотящимся сердцем и пульсирующим ошейником магического контракта.

Почему-то сейчас их разница чувствовалась особенно остро. Умница сестрeнка и её провалившийся на самое дно и даже умудрившийся его пробить брат.

От холодных после улицы объятий Яна крупно вздрогнула и расфыркалась, пытаясь отстраниться.

– Это что ещё за нежности? – строго спросила она, выворачиваясь, чтобы встретиться с братом взглядом смеющихся зелёных глаз. Цвет им достался от матери. Отец в их внешности вообще отметился походя, и чем старше становилась сестра, тем сильнее было её сходство с фотографией на маминой могиле. Это пугало, учитывая, как родители сгинули. Но, к счастью, всё раздолбайство и весь запас авантюризма при рождении себе заграбастал Влад.

– А что, нежности в этой квартире под запретом? – зубасто улыбнулся он, расстёгивая молнию парки и тут же об этом жалея. Острый Янкин взгляд мгновенно вычленил обновку на шее братца. Удавка со стороны казалась обычной цепочкой и магически была хорошо замаскирована, иначе запросто вычислялась бы законниками. Но серебряная побрякушка на шее аскетичного Влада сестру удивила. Брови её поползли вверх, и Влад поторопился увести разговор в безопасное русло. – Как дела на работе?

Про любимую Академию Яна могла трепаться бесконечно, и вопрос запросто сбил её со следа.

Ужинали двойняшки под сетования на ограничение использования магии, на инертных студентов и на скромность финансирования таких важных областей, как артефакторика.

– В городе осталась только одна лаборатория, взорванную в прошлом году так и не отстроили, а они зажимают средства для её охраны! – ярилась сестра, грозно потрясая вилкой в адрес неизвестных жмотов. – Это ещё повезло, что при последнем нападении рядом оказался Егор…

Яна осеклась, но Влад успел зацепиться за оговорку.

– При каком таком нападении? – опасно тихо поинтересовался он, пытаясь поймать забегавший взгляд сестры.

Последняя в городе лаборатория, официально работающая с материалами Изнанки, располагалась в её Академии. И то в том, что Яна проводила в ней всё свободное время, Влад даже не сомневался. С её-то тягой к Изнанке в целом и артефакторике в частности. А теперь оказывается, что на лабораторию был совершен налeт?

– Да всё хорошо, Владь, – жалобно протянула Яна, делая такие честные глаза, что брат понял сразу – нападающие были хорошо вооружены, опасны, и умники отбились только милостью неведомого Егора. – Это была кучка отморозков из последователей Чистой крови. Ничего серьёзного.

Ага, совсем ничего. Инцидент произошёл тринадцать лет назад и расколол общественность на две неравные группы: одарённые с сочувствующими и те, кто считал, что магам место на Изнанке. Или под землёй. Причём вторая группа была настолько многочисленной, что, если бы не принятые правительством меры, одарeнных линчевали бы, не отходя от кассы ещё в тот год. Слишком уж серьёзные жертвы понeс город, когда в перегородке между мирами появилась огромная брешь и в реальность хлынули полчища тварей. Виновников случившегося так и не нашли. А потом в сети появились теории, что дыры в реальности делают именно одарeнные. А осознанно или нет, уже не играет никакой роли. Последующее принятие ограничивающих законов для одарённых только подтвердило справедливость этих теорий.

Именно с тех пор на руках магов с первых проявлений дара защёлкивают кандалы, не дающие им прыгать между измерениями. Именно тогда от общины Судного дня, и без того опасающейся магов, отпочковались радикальные Блюстители чистой крови. Чистой человеческой крови, не испачканной подарками Изнанки. Другую они желали видеть лишь пролитой из перерезанных глоток одарённых.

Влад болтался где-то по центру между радикалами и мирными магонелюбителями. И не склонялся к первым лишь из-за наличия дара у сестрицы. Одарeнные, при всей своей малочисленности, а может и благодаря ей, имели в обществе слишком большое влияние. Отдельные школы-интернаты, высокооплачиваемая работа, различные льготы. И целый вагон прилагающегося ко всему этому гонора и чувства собственной безнаказанности. То, что сестра была другой, было лишь исключением, подтверждающим наличие правила.

Яна нервно теребила кандалы. Цельнометаллические пластины, опоясывающие её запястья, за тринадцать лет стали настолько привычными, что воспринимались как часть тела. И крутила она их в приступах тревожности, как иные накручивают на палец локон волос. Сестра явно не хотела ссориться и не знала, как увести разговор в мирное русло.