Раунды планеты Ксенос

А на место Лукомского нужно было найти другого человека, и такой, конечно, вскоре отыскался. Новичок, по-видимому, не имел обыкновения терзаться неуместными сомнениями. Без тени колебаний он выполнил распоряжение согласно духу и букве полученных инструкций. На сей раз посещение отрядом воронок злополучного залива ознаменовалось серией роскошных взрывов. Атомные мины сработали безупречно, мощная перемычка превратила залив в замкнутое озеро, короче говоря, воронки отшмыгали своё, попались.

* * *

Отснятый с борта беспилотного вертолёта фильм о последствиях этого взрыва демонстрировался в тот же вечер в Портовом Городке. Сами картины взрывов в фильме отсутствовали. На экране бушевала страшная буря, разразившаяся после них. Чёрные, обвиваемые молниями тучи придавили окрестности, а по вздувшемуся Трезубому заливу, отрезанному от реки грудой камней и песка, ходили змеистые волны. Вот волнение перешло и на берега. Они заколебались так, словно стали жидкими. Вдруг над заливом вырос мощный сиреневый гребень. Он накатил на перемычку, хлестнул по ней, и тотчас камни и песок раздались в стороны, а по грунту протянулась сиреневая лента. Залив и аметистовая река соединились вновь. Сиреневая гладь расправилась, и неуловимые воронки хлынули по каналу на речной простор.

Волнение берегов между тем даже усилилось. Горы вспучились, а потом двинулись, расступились, и вдруг между ними полыхнуло сияние новой аметистовой реки. Вскоре, однако, всё затихло, успокоилось. Но тучи долго ещё сверкали ветвистыми молниями. Постепенно они растеклись в мутно-серую пелену. Новые полчища истуканов выросли на горных склонах…

Этот фильм потряс всех нас. Исполинская мощь стихий не на шутку взволновала и наше начальство. Немедленно было предпринято математическое изучение хода тектонических процессов. Прогнозы оказались тревожными. Выяснилось, что, казалось бы, успокоительный факт ограниченности района «ксенотрясения» свидетельствовал о крайне опасных свойствах Ксеноса. Как показали измерения и расчёты, планету распирали гигантские внутренние напряжения. Погода становилась всё более тёплой. Изо всех расселин планеты вываливались клубы серого тумана. Вскоре Ксенос заволокло тяжёлой пеленой, и планета погрузилась в сумрак.

Я не буду описывать разгоревшихся споров. Их разрешили сами события. На вторые сутки после «ксенотрясения» ночью наша спальня заходила ходуном, и я спросонок свалился на пол от первого толчка. Пробудившись, я увидел, как брат быстро подымает оконные жалюзи. В сумраке окна обозначился вздыбившийся, изуродованный причал, оперённый цепляющимися друг за друга и ломающимися мачтами. По аметистовой реке гуляли змеистые волны.

Я вскочил на ноги и закричал брату, что надо куда-то бежать. Но вдруг из репродуктора зазвучал голос диктора. Объявлялась немедленная эвакуация людей со всех объектов Ксеноса. В Туманном ущелье базировался отряд космических кораблей в количестве тридцати единиц. На весь отряд кораблей приходился всего один причал, поэтому они могли стартовать лишь один за другим, с десятиминутными перерывами. В срочном порядке нам предлагалось прибыть в Туманное ущелье на вертолётах. Во избежание неразберихи нам рекомендовалось разделиться на четыре группы, эвакуирующиеся поочерёдно.

Мы с братом попали в последнюю, четвёртую группу, улетевшую в Туманное ущелье только утром. Время до отлёта мы провели под открытым небом, как и полагается в обстановке землетрясения. На наше счастье, крушение городка произошло уже после того, как последний вертолёт поднялся в воздух. Я разглядел все красоты, если так можно выразиться, катастрофы, ибо наш вертолёт специально завис над городком для прощальной киносъёмки.

В гибели городка повинны были вовсе не сейсмические толчки. Какие там толчки! Его сокрушали тяжкие удары двух сиреневых пестов, восставших совершенно неожиданно из аметистовой реки. Я отшатнулся от иллюминатора и замер в ужасе, когда огромный каменный пест начал хлестать по крышам стройных пеносиликатовых громад, а другой пест, похожий на палицу, принялся охаживать ярусы элегантного стеклянного небоскрёба.

Прошли какие-то минуты, и небоскрёб превратился и груду стеклянного крошева.

На краю острова высился многогранный дом-додекаэдр, облицованный жёлтым пластиком. Целые фонтаны золотистых брызг взметнулись над ним, когда пест шарахнул по его янтарной крыше. Ещё удар, и дом-додекаэдр обратился в руины.

Зрелище этой неистовой всесокрушающей оргии было завораживающим. В ней чувствовалось грозное и ликующее торжество какой-то дикой, но свободной и весёлой силы. Расколотив и буквально истерев в порошок всё на острове, песты принялись за развалины причала на противоположном берегу. Они ещё утрамбовывали их останки, когда вертолёт тронулся дальше. Опустошённый остров вскоре скрылся из виду.

До Туманного ущелья мы летели меньше часа. Дорогой я раздумывал о причинах очевидной целенаправленности того, что делали каменные песты. Казалось, их бурная энергия искусно направлялась какими-то разумом, и я поделился своими впечатлениями с братом.