Раубриттер (IV.II - Animo)

Орлеанская Блудница фыркнула. От взгляда, которым она мазнула по «Убийце», Гримберт отчего-то ощутил тревожную щекотку где-то глубоко в животе, хотя ничего особенного этот взгляд не выражал, только холодное презрение.

— А вы хотели, чтоб мы расстреляли их еще на подходе? Мы рутьеры, а не разбойники, мессир. И мы чтим императорские законы.

Из груди Гримберта едва не вырвался нервный смешок, который микрофоны «Убийцы» не замедлили бы превратить в громкий рык. Чтят законы? С тем же успехом сам Сатана мог бы убедить Папу Римского в том, что соблюдает Великий Пост! Сущая нелепица, но…

— Вольфрам никогда не действует оружием там, где можно действовать хитростью, — Блудница, забыв про «Убийцу», повернула шлем в сторону замершего каравана и рассыпанных по снегу фигур, — Он в первую очередь делец, а не разбойник.

— Значит, вы остановили караван не для того, чтобы выпотрошить его груз? — не сдержался Гримберт.

И чуть не прикусил язык, когда Блудница кивнула с самым непринужденным видом.

— Так и есть. Сейчас Олеандр от лица Вольфрама Благочестивого делает охранникам этих вагонов весьма щедрое предложение.

— Мы никогда не нападаем из засады, — вставил Бражник, — Мы вам не дикари не дикие звери!

— Верно. Почти никогда. Чаще всего мы лишь делаем предложение. Эти господа в рясах имели неосторожность заключить с хозяевами каравана договор охраны. Детали его нам неизвестны, но и не требуются. Дело в том, что этот договор, как полагает господин Вольфрам, нарушает его собственные права и права третьих лиц, посему он должен быть незамедлительно расторгнут.

— Какой-то…

— Вздор? — Гримберт готов был поклясться, что Орлеанская Блудница улыбнулась под шлемом, — Возможно. Но здесь, в Сальбертранском лесу, не так-то много толковых законников. А господин Олеандр может быть достаточно красноречив, когда того требуют обстоятельства.

— Но ведь он же…

— Нем, — согласилась рутьерка, — Да, как рыба. Но я не помню случаев, чтоб это мешало ему вести дипломатическую деятельность. Вот и сейчас он делает охране крайне любопытное предложение. Сознавая, что разрыв договора причинит сторонам определенные неудобства, господин Вольфрам Благочестивый как добрый христианин согласен частично оплатить охранникам недополученную выгоду и, в придачу, понесенный ими репутационный ущерб.

Тяжеловесными словами из лексикона имперских законников и дельцов Орлеанская Блудница жонглировала легко, точно мальчишки орехами на ярмарке. Но сейчас Гримберт не обратил на это внимания, он был поглощен другими мыслями.

— Он… он заплатит им?

— Да. Чистым серебром, по паре монет каждому. Не очень богатая плата, но в придачу он гарантирует каждому из них жизнь, а это уже щедрое предложение, над которым стоит подумать. И если в головах у этих недотеп осталось что-то кроме сифилисных язв, они примут его тотчас же.

— Я понимаю, — медленно произнес Гримберт, — Вы попросту запугиваете их, заставляя бросить караван, который они обязались охранять. А монеты и разговоры про расторжение договоров и чьи-то ущемленные права — попросту оправдание для их совести за брошенный груз.

Чуткие микрофоны «Убийцы» позволили ему расслышать тот звук, который нипочем бы не уловили несовершенные человеческие уши. Короткий смешок Орлеанской Блудницы.

— Смотрите на дорогу, мессир. Прямо сейчас Олеандр Бесконечный сделает еще одно предложение — на этот раз хозяину каравана. Так как охрана разбежалась, нарушив свои обязательства и бросив на произвол судьбы караван, господин Вольфрам Благочестивый считает себя обязанным предложить свою помощь.

— Как добрый христианин… — пробормотал Гримберт.

— Как добрый христианин, — согласилась Блудница, — Но кто сказал, что из-за этого он должен сам терпеть ущерб или приносить жертву на алтарь чужой алчности? «Смиренные Гиены» при всех своих достоинствах не меценаты и не святые. Допустим, мы согласны будем принять на себя хлопоты о его благополучии за… скажем, половину того груза, что он везет. Или даже три четверти.

— Но это разбой, как его ни называть.

— Это арифметика, мессир, — рутьерка негромко клацнула зубами, — Оставь ее тем, кто разбирается в цифрах.

— Хватит трепать языком, вы оба! — буркнул Бражник, подув на тлеющий между пальцев запальный шнур, — Рутьеры, честь… Мы все равно их убьем, так ведь? Только не сейчас, когда они напряжены и помышляют о сопротивлении. А позже, когда они отправятся прочь, посреди леса. Вольфрам не отпускает свидетелей. Нету у него такого обычая.

Верно, подумал Гримберт. Иначе он не преодолевал бы с такой легкостью границ. Иначе не оставался бы призраком, ускользающим между сеньорскими пальцами и чувствующим себя вполне вольготно на чужой земле.

Вот почему он не отправил в Турин требования о выкупе. Ему не нужен был выкуп.

Другое дело — рыцарь, которого обманом и угрозами можно выполнить часть грязной работы. Чтобы потом…

Чтобы потом…

Гримберт ощутил колючий озноб между лопатками.

Вальдо, подумал он, ну почему тебя нет здесь, хитрый мерзавец? Сейчас мне как никогда пригодился бы твой чертов непрошенный совет…