Раубриттер

Тут же к нему кинулась Мария, упала на колени перед ним:

— Благословите, святой отец!

— Благословляю, дочка, — монах положил ей на голову руку и быстро прочел короткую молитву.

Рукава его хламиды стары, но чисты, длинны, едва пальцы из них торчат. Тут прибежал брат Ипполит, кланялся брату Бенедикту, целовал ему руку. А тот целовал его в щеки и говорил после:

— Все люди здешние благодарят Бога, что вы, брат мой, приехали сюда, говорят, что вы во врачевании сведущи.

— Учился у великих врачевателей, — скромно отвечал молодой монах.

— Да, уже наслышан, — улыбался ласково отшельник, — лечите хорошо, а еще, что и роды тяжкие принимали недавно, причем и плод жив, и роженица выжила. Так ли это?

— Так, святой отец, Бог милостив, выжила. — Ипполит был явно польщен вниманием и похвалой отшельника.

Только Сыч ни о чем монаха не просил и не говорил ему ничего, смотрел своим внимательным колючим взглядом, словно изучал.

— Прошу вас к столу, — пригласил его Волков, когда они закончили с благословениями и похвалами. — Не хотите ли отзавтракать? —

Свежий хлеб, окорок, молоко топленое, масло, мед и сыр.

— Ах, какие роскошества, как жаль, что я уже поел. — Говорил монах, скромно присаживаюсь на край лавки.

— Так давайте мы вам соберем еды с собой, святой отец. —

Предложил Волков.

— Ах, то было бы очень хорошо для меня, если бы вы дали мне немного муки и проса. — Сказал монах, заметно стесняясь.

— Мария, — произнес кавалер, — собери святому отцу еды.

Девушка тут же кинулась к монаху и сама стянула с его плеч котомку. Ушла собирать еду.

А брат Бенедикт вздохнул, как перед делом тяжким, и сказал:

— Пришел я к дому своему недавно, а там все следы и следы, и от подков у дома, и на кладбище моем башмаки оттиснулись в земле.

Думаю, был тут кто-то. Сразу на вас подумал, может, дело у вас ко мне, вот пришел узнать.

— Да, — сказал Волков, — волк задрал корову, мы пошли по следу, и пришли к вашему дому, святой отец. А там след потеряли, стали вокруг осматриваться, нашли ваше кладбище. Откуда у вас там столько покойников?

— Так это все люди, что я за пять последних лет нашел. Кое-кто из ближайших мест, а кто-то и пришлый был, неизвестный мне и без имени. Отпевать их пришлось молитвой: «Их же имена извеси тебе, Господи, прими рабов твоих».

— А последняя могила? — Поинтересовался Сыч. — Мала она, там, кажется, ребенок.

— Истинно, там дева двенадцати лет, не более. Она с хутора Волинга. У дороги в земле господина барона фон Деница хутор есть, там кузнец Волинг со своей семьей живет, вот она оттуда.

— Дочь кузнеца? — Уточнил Сыч.

— Нет, сиротка приблудная. — Говорил монах. — Прижил ее кузнец, она ему скотину пасла. Потерялась, искали три дня, не нашли, так я ее нашел через две недели.

— Растерзанную?

— По частям собирал. Кости ломаны и грызены были.

— Волки? — Уточнил кавалер.

— Они, сатанинские отродья.

— Или один волк? — Уточнил Сыч.

Монах замолчал, потом вздохнул и сказал:

— Думаю, что один, то ли верховодит он всеми другими, то ли сам зверствует.

— Вы писали епископу, что подозрения у вас есть. Откуда они?

Опять вздохнул монах и опять не сразу ответил:

— Приходил он ко мне. Ночью.

— К вам? — Сразу уточнил Волков. — Зачем?

— К дому моему, стоял под дверью. Но дверь я колом подпер, не отрывал.

— Откуда знаете, что это он был?

— Там по зловонию и сопению, рыку, он дышит с рыком, когда не таится. А еще видел я его, огромен он.

— А глаза желтые?

— Белые, в ночи сияют.

— Так и Максимилиан говорил. — Вспомнил брат Ипполит. — Говорил, что глаза в ночи огнем белым горели, словно лампы.

— Говорил? — Отшельник с удивлением посмотрел на собрата монаха. — Он что, встретил чудище и жив отесался?

— Да, он юноша сословия воинского, дал зверю отпор. Поранил его, много крови потом нашли.

— Ах, какой славный человек! — Восхитился монах. — И как он сейчас себя чувствует. Не хворал он?

— Да, кажется, в добром здравии.

— И слава Богу, слава Богу.

— Так, где же волка этого искать? — Спросил кавалер.

— Не в вашей земле, — вдруг твердо сказал отшельник.

— Почему так думаете?

— Был бы он в вашей земле, так я бы его место вам указал, я тут все знаю. Но и недалеко, рядом он. Но что вы делать будете, когда сыщите его?

— Убью, — просто сказал Волков. — А что же еще с ним делать?

— Тогда лучше его ловить, когда он в образе человеческом прибудет.

— Значит, так и будет.

— И поделом, — сказал монах. — И поделом.

— Так вы поможет нам найти его?

— Помогу, — твердо сказал монах. — Только похожу да посмотрю, подумаю да проверю кое-что. И как надумаю, так приду к вам.

— Мы будем вам благодарны, — произнес Волков.

— Да не вам меня благодарить, а мне вас, устал уже людей да детей по оврагам собирать и хоронить. Надобно это прекратить, а вы единственный из господ, кто за это берется.

Мария принесла котомку монаха, поставила ее на стол. Мешок был полон под завязку.

— Ишь ты, сыр! — Восхитился отшельник, вставая и заглядывая в нее.

— Славен будь Господь наш. Спасибо вам, господин. Да не оскудеет рука дающего.