Ратоборцы

— Ты предлагаешь вампирам поселиться на твоей стороне? — неверяще выговорил Эрвин. — Славян, да ты обезумел!

— А что такого? — не понял человек. — Открыть по кровозакупочному пункту на общину не трудно. Под видом частной больницы. Закон крови действует и на Техничке, а значит для моих состоронцев вы опасны не более, чем для срединников или магичников. — Славян потёр макушку. — Поосторожнее нельзя? В мозги ведь лезете, а не в собственный карман!

— Прости, — вампиры вскочили на ноги, скрестили руки на груди и склонились в глубоком поклоне. — Прости.

— Да ладно вам, — смутился Славян, — проехали.

«Обычай древнеегипетский. Или междуреченский, — машинально отметил он. — Опять Вавилон-Мемфис. Неужели вампиры их прямые наследники?»

Кассета закончилась. Вампиры глянули на экран, сообразили, что о делах говорили в гостиной — вопиющее нарушение приличий. Но со Славяном трудно придерживаться канонов, вечно всё начинает идти чёрти как. Пора бы и привыкнуть.

ГЛАВА 3. ТЁПЛЫЙ ИСТОЧНИК СЕРЕБРЯНЕЦ

— Свихнуться можно с вашими магазинами! — возмущался Славян. — Навороченный фирменный телевизор стоит гроши, а за дрянные портки дерут дороже, чем на Техничке за трёхкамерный холодильник.

— Никакие не дрянные, — запальчиво потряс костюмом Жерар. — Они из очень хорошего бутика.

— За эти деньги на Техничке можно купить четыре таких костюма. Пошли отсюда, — Славян потянул Жерара прочь из магазина.

— Одну минуту, Vjacheslav Andreevich, — остановил их управляющий, крепкий черноволосый человек тридцати пяти лет. Слишком крепкий для управляющего, гораздо больше он походит на охранника. — Не торопитесь. Вам известно, что продавать товары с Технички может только Трилистник?

— А кто говорил о торговле?

— Вы не позволили своему спутнику купить одежду. Хотите продать ему сами?

— Это у вас спутники. А у меня — друзья. Привозить друзьям подарки требуют русские обычаи.

— Ты нарушил закон! — сказал управляющий.

— Какой закон?

— Продавать товары с Технической стороны позволено только Трилистнику.

— Согласно законам Французской республики Срединной стороны, — напомнил Славян, — на которой мы сейчас находимся, лицо, не служащее в органах защиты правопорядка, предъявлять кому-либо обвинения может только в зале суда или в жандармерии в письменной форме. Причём заявление принимается только на основании соответствующей доказательной базы — рапорта полицейского патруля об осмотре обворованной квартиры, заключения судебного медика о телесных повреждениях и всём таком прочем. На худой конец, должны быть свидетельские показания двух совершеннолетних, психически здоровых людей, заверенные нотариально. И прежде чем бросать обвинения, надо подумать, чем ты будешь их доказывать.

— Нам и доказывать ничего не надо, — ответил управляющий. — На Техничке так часты несчастные случаи.

— Кому это «вам»? От имени какой частной группы лиц или организации ты говоришь?

— Вернёшься на Техничку — узнаешь, — пригрозил управляющий.

— Сначала ты ещё зайди на Техничку. Что там тебе аж в девяти странах корячится, расстрел или двадцать пять лет каторги? Расстрел выбирай, мучиться меньше. Раз — и на небесах.

— Доиграешься, Слав.

— Испугал ежаку…

Управляющий скверно выругался. И ведь ничего этому русскому засранцу не сделаешь. Трилистник из-за такой мелочи, как пара-тройка продаж в обход его магазинов ссорится с ним не будет, слишком хлопотно. А убить втихаря ходочанина такого уровня не просто. Говорят, Слав заходит и на внесторонье… Управляющий содрогнулся — жуткое место, где нет ни пространства, ни времени, а только какое-то беспредельное нечто, которому названия нет ни в одном из людских языков.

Он попал туда одиннадцать лет назад, на краткие мгновения — напарник вытащил, но внесторонье до сих пор видит в кошмарных снах.

Вот оно, совсем рядом. Яма всего в трёх шагах. Управляющий смачно плюнул в неё и ушёл. Русский в который раз остался победителем. Недосягаемо виртуозным ходочанином.

Когда ушли и Слав с толстяком, продавщица, миленькая брюнетка, присела на корточки, потрогала пол. Ничего особенного. Но плевок исчез! Куда — девушка, как ни старалась, увидеть не смогла. Ничего, все знают, что ходочане до первого перемещения тоже не видят врат. Девушка развернулась спиной и крепко приложилась аппетитным задиком о паркет. Встала, потёрла отшибленную часть тела, забористо обложила всех ходочан в целом и управляющего в частности. Чёрт с ним, со случайно забредшим Славом, но ежедневно видеть ходочанина-управляющего уже не хватало сил.

* * *

— Какого чёрта ты нарываешься? — накинулся на Славяна Жерар. Злой декабрьский ветер швырнул им в лицо пронзительно-холодную смесь дождя и крохотных льдинок. Полдень, а сумрачно, как поздним вечером. — Хочешь, чтобы Трилистник объявил тебя вне закона?

— Трилистник здесь ни при чём. Обычное тявканье беглого уголовника.

— Достаточно громкое, чтобы заинтересовать их службу безопасности.