Ратибор. Забытые боги

Но ремесленник подсказал ему, куда можно обратиться – в мастерские при храмах, там делали фигуры богов пантеона. Большие – из камня или бронзы – для храмов, и маленькие – на продажу язычникам.

Не теряя времени, Илья пошёл в расположенный неподалёку храм Юпитера, самый большой в то время в Риме.

Мастерские помещались под храмом. Здесь делали маленькие фигуры, каменотёсы и литейщики располагались на окраине. С начальником мастерских, одним из жрецов храма, договориться удалось быстро – для храма поделки статуй приносили неплохой доход.

Юлий, следивший за Ильёй, никак не мог взять в толк, что делает варвар в храме Юпитера? Он хорошо помнил, что Илью схватили и что он бился на арене Колизея как христианин. Неужели он изменил своей вере? Однако Юлий был подозрителен и предположил, что Илия плетёт нити заговора. И не сам, а лишь выполняя указания своего патрона. Само собой, что заговор этот – против императора.

Все предположения и догадки Юлия были неверными, но об ином он и подумать не мог. За время службы сенатору душа его сделалась чёрной, и за любым словом или действием он старался разглядеть подоплёку, вторую сторону.

Он проводил Илью до корабля, а поскольку дело уже шло к вечеру, со всех ног кинулся к сенатору.

Сервилий Гракх, услышав об Илии, был неприятно и сильно удивлён.

– А что он делал в храме Юпитера?

– Я не мог пойти за ним в храм. Народу там было мало, и он заметил бы меня.

– Верно. Завтра с утра иди в порт. Вечером доложишь о каждом его шаге.

– Исполню в точности.

Юлий ушёл, а сенатор задумался. Бессмертный он, что ли? На арене Колизея убить не смогли, яд его не взял, хотя доза была велика. Да и сам яд был проверен на предыдущих жертвах…

В чудеса и бессмертие сенатор не верил и потому решил, что Илия слишком хитёр и осторожен, какое-то противоядие принял на всякий случай. Но что он делает в Риме, кому служит? Явно не друзьям сенатора, а стало быть, надо за ним следить, узнать, кто его хозяин и что злоумышляет. Илью славно было бы иметь в своём стане, уж больно умён и умел, но это уже невозможно. Кто его знает, что он придумает на этот раз? Однажды сенатор уже выкрутился малой кровью, не потеряв ни асса на сделке, но кто знает, какой «сюрприз» может случиться в будущем?

После некоторых размышлений сенатор понял, что надо узнать, кто из сильных мира сего стоит за спиной Ильи, а потом убрать варвара. Но убрать так, чтобы он не воскрес, не остался в живых: на куски изрубить, сжечь, утопить в пучине морской… Сенатор не испытывал к Илье злобы, он просто расчищал для себя пространство. А так – ничего личного. В больших делах простой человек – песчинка между жерновами.

Утром, прихватив с собой корзинку с алмазами, Илья направился к ювелиру. Если камни понравятся, он продаст сегодня свой самый ценный груз.

Юлий, появившийся в порту очень рано, чтобы не упустить Илью, двинулся за ним в отдалении. Но он слишком уж старательно сверлил глазами спину Ильи, варвар почувствовал этот взгляд, и у него появилось ощущение, что кто-то глядит ему прямо в затылок.

Интуиция Илью не подводила: поворачивая за угол на перекрёстках, он оборачивался и в один прекрасный момент засёк преследователя. Но издалека лица ему было не разглядеть, и он обеспокоился. Груз с собой очень ценный, не грабитель ли? А оружия при себе – никакого. В предыдущие его посещения ювелир внимательно осматривал тунику Ильи – не прячет ли гость оружие? Хотя что можно спрятать под тонкую ткань, облегающую тело?

Илья изменил маршрут и пошёл не напрямую, а начал петлять по улицам. В какой-то момент ему показалось, что он избавился от «хвоста». Вздохнув с облегчением, он заскочил в лавку.

Ювелир поприветствовал его как старого знакомого:

– Аве! Придётся тебе немного подождать. Сейчас ещё человек подойдёт, тогда и приступим. Располагайся, отдыхай.

Через полчаса пришёл ещё один ювелир.

Лавку закрыли изнутри, чтобы никто не мешал, и оба ювелира принялись осматривать камни. Дело это не быстрое, и Илье пришлось набраться терпения.

Алмазы в Риме гранить ещё не умели, и потому просто обтачивали до простых форм – яйца, шара, куба, оправляли золотом или серебром, а уж дальше всё зависело от воли покупателя. По его желанию могли сделать подвеску или вставить камень в диадему. Обработанный алмаз привлекал игрой света. Гранить же, чтобы камень заиграл, научились значительно позже, спустя несколько веков. Дело это непростое, алмаз – самый твёрдый природный материал, железо его не берёт.

Полдня пришлось Илье просидеть в душной комнате, но дело того требовало. Каждый камень осматривали, взвешивали, а потом подбили итог. Затем вдвоём долго отсчитывали золотые монеты, ещё раз считали уже с Ильёй. Конечно, отсчитать тысячу восемьсот ауреусов – долгая процедура. Да и по весу изрядно, без малого пуд.

Золото разложили в два кожаных мешочка.

– Сопроводить охраной? – предложил ювелир.

– Не откажусь.