Расул Гамзатов

На предложение провести большой творческий вечер в Колонном зале Дома союзов Гамзатов согласился не сразу. Его тревожило: заполнят ли зрители такой большой зал, так ли уж нужна им его поэзия? Обычное волнение творца, сомнение высокого порядка.

Авторский вечер состоялся 22 октября 1972 года. Зал был полон, телевидение и радио транслировали происходящее на всю страну.

Расул Гамзатов читал свои стихи на аварском, Наум Гребнев, Яков Козловский, Владимир Солоухин — на русском.

Композитор Оскар Фельцман представил песенный цикл на слова Гамзатова «С любовью к женщине». В сопровождении Эстрадно-симфонического оркестра Центрального телевидения и Всесоюзного радио под управлением Юрия Силантьева песни исполнил Муслим Магомаев.

— Скажи, каким огнём был рад
Гореть ты в молодости, брат?
— Любовью к женщине!..

— Чем дорожишь ты во сто крат
Превыше славы и наград?
— Любовью женщины!..

— А с чем, безумный человек,
Тогда окончится твой век?
— С любовью женщины![123]

«Литература Гамзатова относится к высоким образцам гуманистического творчества, которое обогащает духовный мир человека, делает его ещё более содержательным и прекрасным, — говорил Оскар Фельцман. — Книги поэта были всегда в нашем доме. Но в последние годы мои отношения с Расулом Гамзатовым стали не просто отношениями поэта и читателя, а творческими связями, создающими в искусстве очень важное и дорогое для обоих — песню».

Вечер собрал созвездие знаменитостей. Песни на слова Расула Гамзатова исполнили Иосиф Кобзон, Тамара Синявская, Лев Лещенко, Полад Бюль-Бюль оглы, солисты Большого театра Евгений Нестеренко и Валентина Левко, ансамбль «Гая», дагестанские певцы Даку Асадулаев и Муи Гасанова. Многие из впервые исполненных на вечере песен стали шлягерами.

Песенные номера перемежались выступлениями друзей Расула Гамзатова и инсценированными отрывками из повести «Мой Дагестан».

На сцене восседал большой президиум, на краю которого скромно расположился виновник торжества. Впрочем, так оно было лучше, потому что Гамзатов часто выходил к микрофону под требовательные аплодисменты. Он был блистательным оратором, стихи читал артистично, эмоционально, его остроумные, рождающиеся на глазах экспромты становились афоризмами.

Разумеется, был и грандиозный банкет, «третье отделение», как называл его Гамзатов.

После вечера в Колонном зале авторские вечера Расула Гамзатова стали регулярно проходить в стране и за рубежом. И каждый раз он сомневался — нужно ли? И каждый раз поклонникам поэта не хватало мест в залах.

«Многие считают Гамзатова баловнем судьбы, — писал Яков Козловский. — Мол, рано был замечен и отмечен. Они не ведают, что в литературе, как на войне, порою год засчитывается за три. К тому же Бабель прав: на этой войне лучше быть убитым, чем пропавшим без вести. Внешняя сторона событийности обманчива. Сын известного аварского поэта и арабиста Гамзата Цадасы начинал, как все молодые стихотворцы. Никто ему не радел со стороны. Я это доподлинно знаю, ибо довелось мне жить в доме Гамзата Цадасы».

ЦДЛ

Кто не слышал этой магической аббревиатуры, тот ничего не знает о советских писателях. Центральный дом литераторов располагался на улице Герцена, которая прежде была Большой Никитской, а позже снова ею стала. Теперь ЦДЛ называют клубом писателей, но он всегда был сакральным местом, университетом литературной жизни и её же храмом. Здесь все были равны перед литературой, независимо от званий, премий и гонораров.

Что бы ни происходило вокруг, в ЦДЛ мало что менялось. Концентрация мыслителей, талантов, а заодно и бездарностей была столь высока, что помогала переживать любые политические или экономические катаклизмы.

В ЦДЛ пускали только по писательским билетам. После истории с Иосифом Бродским наличие членского билета стало своего рода охранной грамотой. Если соседи вызывали милицию, сообщив о проживающем рядом тунеядце, который выдаёт себя за писателя, а на работу не ходит, являлся участковый. Но увидев членский билет, с почтением отдавал честь и удалялся, не требуя гонорарных справок.

Получить заветный билет члена Союза писателей СССР значило примерно то же, что получить звание рыцаря от британской королевы. Теперь не тебя проводили в ЦДЛ, теперь ты мог проводить друзей в эту обитель литературной богемы.

Встретиться в ЦДЛ — считалось признаком посвящённости, недоступной простым смертным причастности к ордену успешных писателей.

Когда девушку приглашали в ЦДЛ, она соглашалась охотнее, чем если бы её пригласили в Большой театр. Где ещё можно было увидеть столько знаменитых писателей, актёров, режиссёров, художников?

Писатель, пригласивший друзей в ЦДЛ, мог быть уверен, что платить будет не он. Люди ходили в ЦДЛ как на экскурсию, как в музей мадам Тюссо, только фигуры были не восковые, а что ни на есть реальные, и настолько живые, что с ними даже можно было выпить.