Рассвет на закате

— Доброе утро. Я попытался дать ему сухарики моей собаки, но они его не интересуют. Привереда, вот кто он. Если вы ищете хозяйку, то она у входа. Кто-то позвонил в дверь.

Элинор сказала:

— Господи, да ведь еще только полдевятого!

Бен пожал плечами, после чего его рука скрылась из виду.

Теперь Элинор услышала спокойный голос Джулии, раздававшийся возле дверей торгового зала.

Как всегда, она говорила с безупречными спокойствием и учтивостью:

— Как приятно услышать о вашем интересе! Будьте любезны прийти попозже, когда магазин откроется, и мы покажем вам еще пару образцов. До свидания.

Элинор уныло подумала: «А вот я или проигнорировала бы звонок в дверь, или повела бы себя как последняя размазня и впустила бы их».

Она увидела, как Джулия, словно патронесса, идет через полутемный магазин с закрытыми ставнями, и даже в заляпанном краской мешковатом комбинезоне она выглядела царственно. С какой грацией ее тонкие руки поправляли абажур в форме лотоса на лампе, изготовленной по эскизу Тиффани[5], как величественно выглядела ее голова в короне из безупречно причесанных белоснежных волос. Но стоило ей увидеть Элинор, как на ее губах заиграла радостная теплая улыбка, а голос зазвучал приветливо.

— Хорошие новости, — сказала она. — Наконец-то мы избавимся от этой викторианской рухляди, которую нам пришлось взять вместе с комодом эпохи регентства[6]. Бен, вас не затруднит принести пару образцов из кладовой? Доброе утро, дорогая Элли. Ты съела рогалик?

— Да, — ответила Элинор. — А вот ты забыла свои пилюли. — И протянула их Джулии.

Лицо Джулии стало недовольным.

— Вот еще беспокоиться! — ответила она и взяла таблетки. — Наверное, я и вчера их забыла. Налей-ка мне кофейку, дорогая, и взгляни на этот диванчик.

Стоило Элинор отвернуться, как Джулия кинула лекарства в ящик письменного стола, проигнорировав Бена, который нахмурил брови и, качая лысой головой, скрылся в дальней комнате, щелкнув там выключателем света. Элинор вернулась с глиняной кружкой, от которой шел пар, перешагнув через жующего с довольным видом кота, она проследовала за Джулией мимо колченогих стульев и расшатанных столов. Белтеровский диван красовался в освещении рабочей лампы.

— Решено, — сказала Джулия.

Расстегнув комбинезон, она высвободилась из него, и он бесформенной кучей упал к ее ногам. Джулия переступила через комбинезон и взяла чашку с кофе.

— Я думаю, что мы поставим диван в дополнение к другой мебели Федерации[7] к дальней стене на обюссонский ковер[8].

Элинор улыбалась, но на самом деле это было больше, чем улыбка.

— Ты имеешь в виду, что хочешь поставить все это на всеобщее обозрение, может, кто-нибудь и купит?

— Не остри! — сказала Джулия.

У нее не было склонности продавать вещи людям, которые ей не нравились.

— Мы слишком долго его реставрировали, чтобы продавать диван какому-нибудь пройдохе, который поставил бы его в баре.

Элинор взглянула через открытую дверь в торговый зал и нахмурилась.

— Ты не находишь, что мебель слишком тяжела? Лучше попросить рабочих подвинуть ее.

Джулия пожала плечами:

— Наверное. — Она отпила кофе и поправила рукой прядь белых волос, спадавших ей на один глаз. — Почему ты не открываешь? Уже почти девять. Сейчас я приведу себя в порядок, а ты поедешь на ферму. Перечень на моем столе. Бен говорит, что у них имеется несколько старинных любопытных вещей.

Элинор кивнула и, наклонившись, вновь наполнила ощутимо опустевшую кошачью миску, точнее, пластиковую коробку из-под маргарина. Томасин вспрыгнул на полку, висевшую над столом Джулии, где и валялся в сладкой истоме, облизывая лапу.

— Избаловали тебя! — вздохнула Элинор снова.

Подняв жалюзи на окне, она приветственно помахала двум парням из соседней лавки, которые грузили нагреватель для воды в фургон. Затем она зажгла свет в торговом зале, включила компьютер и раскрыла свое старое шведское бюро. Этот размеренный ритуал внезапно заставил ее остановиться.

Заведенный порядок. Она делала то же самое каждое утро.

Так что же случилось? Все были живы, все были здоровы, занимались полезным делом. Никаких стрессов.

Когда еще в своей жизни она чувствовала себя так хорошо?

«Вернись к реальности, ты, идиотка, — приказала она себе. — Тебе пошел шестой десяток, и здоровье в порядке, Джулия сделала тебя партнером в том деле, которое приносит тебе удовольствие, твои финансовые проблемы почти закончились, точнее — это произойдет в этом месяце, и ты работаешь с людьми, которые тебе нравятся. Так черт возьми, что случилось?»

Не желая себе отвечать на свой суровый вопрос, зная, что в ответе может скрывается что-то еще, она стянула резинку с утренней почты. Бегло просмотрев заголовки в газете, Элинор уверенно открыла последние страницы, где рекламные объявления перемежались со статьями из местной жизни и некрологами. Один из некрологов привлек ее внимание. Умер Джон Касс. Когда-то он был владельцем скобяной лавочки, находящейся по соседству. Затем Элинор просмотрела рекламу. Там сообщалось о распродаже с молотка фермы Крейн и был указан маршрут к ней. Элинор необходимо туда поехать сегодня.