Расстройство Сна

Бедный Говард. Род полочных грибов, который должен был сделать его знаменитым - убил его. "Споровая инфекция, рожденная кровью", - говорилось в статье. - "Устойчивая к антибиотикам".

Чувство вины и горя навалилось на Клару.

Но это продлилось всего две минуты.

Потому что внезапно в вестибюле появились улыбающиеся Барни и Дэвид. Дэвид в обтягивающих джинсах, Барни в более модных брюках цвета хаки. Мышцы напрягали их майки, и что-то еще напрягалось в паху.

- Как насчёт немножечко кончи? - пошутил Барни.

Клара была голодна.

Несколько недель спустя она получила его последнее письмо, задержанное заграничной почтой.

Она прочла его, благодарная, что он, очевидно, умер, прежде чем получил те ужасные полароидные снимки, которые она ему послала. В последнее время они давили на её совесть.

Дорогая Клара, - говорилось в письме. - Я всё ещё люблю тебя.

Навеки твой, Говард.

Слава богу, оно было короче, чем обычно.

- Покойся с миром, - пробормотала она и выбросила письмо в мусорное ведро.

* * *

Я - чудовище, - подумал он, хихикая, направляясь к сестринскому посту.

Идти было нелегко. Всё его тело поросло сотнями грибковых наростов. Но он продолжал идти, вдохновлённый любовью.

В 4 часа утра этаж опустел, медсестры были заняты обходом палат.

Говард с хрустом пошаркал по полу.

Писать было труднее, чем ходить, но его алая, покрытая чешуёй рука, в конце концов, написала последнее любовное письмо Кларе Холмс. Прежде чем запечатать конверт, он выкашлял на письмо несколько миллионов белых спор, невидимых на фоне бумаги.

К этому времени усиковый мицелий Vermilius Moleyus уже проник в его мозг. Он мог думать только урывками.

Воздух... рассеивание...

...рожденное кровью...

...через вдыхание...

Он прошаркал по коридору в свою палату, лёг на кровать и спустя пару мгновений умер с едва заметной улыбкой на лице, усеянном гребнями. Любовь победила.

Никто не видел, как он положил письмо в почтовый ящик за стойкой сестринского поста.

* * *

- Что за непруха, - всё ещё жаловался Страйкер. - Цыпочка с таким же успехом могла бы носить зубную нить вместо трусов!

Билкc хмурился.

- Чёрт, мужик, уже почти два, а её всё нет, где её носит?

Как только их машина отъехала от здания библиотеки, их рация начала трещать:

- Кампус 208, охране явиться в Моррис-холл, комната 304. Код 22.

Билкc нахмурился, он часто хмурился.

- Что за чертов код 22?

- “Неизвестное происшествие”, - продекламировал Страйкер с кодового листа и выехал на кампус драйв. - Еще раз, где это?

- Моррис-холл, комната 304, - Билкс заглянул в студенческий справочник. И уставился на него. - Мы знаем там кого-нибудь?

- Моррис-холл, комната 304. Клара М. Холмс.

- Что за чертово происшествие? - cпросил Билкc.

Нынешний охранник, который большую часть жизни прозанимался уголовным правом, казался обеспокоенным:

- Жалобы на запах.

Когда они подъехали, их встретила пухлая блондинка в шлёпанцах и сарафане цвета авoкадо. Они прошли к двери, и она сказала:

- Господи, что за вонь? Смердит хуже, чем в свинарникe в Грузии!

- Мы не узнаем, пока ты не откроешь, - ответил Билкc.

Девушка отперла дверь, шагнула в комнату и потеряла сознание.

Вонь ударила по ним, как разогнавшийся грузовик. Сначала охранников вырвало в коридоре, а потом они зажали лицо и носы рукавами и вошли в тесную комнату.

Пора возвращаться в город, - подумал Страйкер.

Сначала он даже не был уверен, что на кровати лежит человек. Просто масса странных, острых на вид, блестяще-красных гребней, похожих на какие-то скользкие неземные грибы, которые покрывали тело настолько плотно, что между ними не было видно ни дюйма плоти. Единственное, что в этом было человеческое, так это пучки коротких белых волос.

И ещё то, что, должно быть, было когда-то белыми бикини с завязками...

перевод: Олег Казакевич

“Маски”

- Спальня в конце этого коридора, - сказал он. - Рядом с постелью найдёшь шкатулку, я хочу, чтобы ты надела на себя только то, что в ней находится. И ничего более.

Он вновь наполнил их бокалы коньяком, и с улыбкой протянул ей один из них. Хрусталь спел, встретившись с её ногтями. Она осушила бокал и дотронулась до серебряной цепочки тонкой работы, опоясывающей его шею. Ощутила тепло звеньев, зажатых между большим и указательным пальцами - тепло его тела - и отпустила еe.

Повернулась и пошла туда, куда он её направил. Она увидела, что на противоположной стене установлено изображение триединного Шивы Махешвары[8], высеченное в камне. Левое лицо божества было женским, правое - мужским. Между ними застыла маска Вечности. Древний шедевр. Господи, где он только умудрился это достать? - подумала она про себя.