Расстрельное дело наркома Дыбенко

Это означало, что меня отправляют в судовой карцер. В нем я пробыл двое суток, безуспешно гадая: за что могли меня посадить, в чем проявил неосторожность? Держали в полной изоляции и никуда не вызывали. Лишь мельком удалось увидеть Марусева. Он воспользовался тем, что помещенным в карцер приносили пищу матросы их же роты. Передавая миску, он шепотом спросил:

– За что?

Я развел руками. Обеспокоенный Марусев забрал грязную посуду и ушел. Глядя на уходившего товарища, я не знал, что вновь встречу его только после Февральской революции… В тот же вечер под конвоем двух матросов и одного унтер-офицера меня сняли с корабля и пешим порядком отправили на гарнизонную гауптвахту. Затем арестовали и Марусева».

Тогда же якобы арестовали и Дыбенко. Но из-за чего конкретно арестовали Павла Ефимовича? Может быть, он слишком активно агитировал матросов за свержение государственной власти или его кто-то выдал? Оказывается, не первое и не второе. Дыбенко, по его словам в воспоминаниях, «погорел» на своей записной книжке, в которой он якобы писал что-то крамольное. Эту книжку у него нашли при обыске, и именно она стала основанием для ареста.

Историю с записной книжкой Дыбенко повторил и в своих показаниях много лет спустя, после ареста за участие в заговоре против советской власти. Однако на этом совпадение с мемуарами заканчивается. В мемуарах Павел Ефимович далее рассказывает о том, как трудно ему жилось в царской тюрьме, а затем весьма невнятно сообщает, что его вдруг как-то случайно выпустили, причем без всякого суда.

Казалось бы, признание исчерпывающее, но не будем торопиться! Во-первых, любопытно, какие именно тайные записи мог вести Дыбенко. Глубоко сомневаюсь, что в его записной книжке был расписан план мировой или хотя бы российской пролетарской революции, но даже план мятежа на отдельно взятом корабле или даже ховринские шифры. Какие именно записи о предстоящем мятеже вообще мог вести не посвященный ни во что матрос? Поминутный план захвата корабля, расстановки людей, тексты речей перед командой? Но это явно не уровень Дыбенко, для этого надо было быть настоящим, а не мнимым руководителем. Так какие же записи могли быть в его записной книжке? Перечень имен участников? Но это граничило с откровенным предательством!

Наверное, все служившие на нашем флоте в 70—80-х годах ХХ века помнят, что каждый уважающий себя матрос имел тогда при себе записную книжку, куда записывал то, что его больше всего интересовало в период флотской службы. Что же записывали советские матросы? Прежде всего, какую-ту информацию по своей специальности, ТТД своего корабля, самодеятельные матросские песни с гитарными аккордами, которые можно было бы выучить и потом спеть. Кроме этого, в записные книжки записывались поговорки и матросские афоризмы типа: «Призрак бродит по Балтфлоту – это призрак ДМБ» или «Дембель неизбежен как приход коммунизма», которые также можно было выучить и при случае блеснуть остроумием. Периодически эти записные книжки просматривались начальством во время проверки кубриков и рундуков на предмет наличия в них секретной информации. За такие записи наказывали. На остальное смотрели обычно лояльно, понимая, что доморощенные афоризмы и не менее наивные песни – это лишь дань матросской моде. Думаю, что и в матросской записной книжке Дыбенко «джентльменский набор» был примерно такой же. Истинную причину своего освобождения Павел Ефимович разъяснил лишь на допросе в 1938 году, после причитаний об ужасах царской тюрьмы, сообщив, что сразу же после ареста был завербован сотрудником контрразведки Балтийского флота.