Расстрелять

- Это портативное дыхательное устройство! - произнесено так быстро, почти истерично, что генерал половину не усваивает, но кивает он понимающе - "А-а-а..." - взгляд на сандали:

- Дырки сами делаете? Лихо и молодцевато:

- Так выдают!

До следующей группы торпедист успевает перемигнуться с командиром второго отсека: "Вот козлы, а? !" Подходит третья группа, последний в группе генерал обращается к торпедисту:

- Какая интересная фляжка.

На торпедиста нападает смехунчик, то есть с полным ртом смеха, дрожа веками, пузырясь ртом, он пытается сдержаться, у него выкатываются глаза, из него вываливаются какие-то звуки, все это, скорее всего, от нервов. Генерал изумлен, он приглядывается к торпедисту. Тот:

- Эт-т-а-ды-ха-те-ль-но-я-ус-тр-ой-ст-во!

- Ты смотри, - генерал с опаской внимательно смотрит, и тут взгляд его случайно попадает на сандали, генерал оживляется:

- Дырки сами делаете?

Ти-та-ни-чес-кие усилия по приведению рожи в порядок (ведь сейчас впердолят так, что шею не повернешь), в глазах слезы:

- Т-та-ак в-вы-вы-да-ют!

Генерал сочувственно:

- Вы заикаетесь? Быстрый кивок, пока не выпало. В ракетный отсек попадают не все, а только самые любопытные. Командир отсека, капитал третьего ранга Сова (пятнадцать лет в должности), застегнут по гортань (от старости у него шеи нет), объясняет генералу, что у него в заведовании шестнадцать баллистических ракет. Генерал с уважением:

- О вас, наверное, генеральный секретарь знает? (У генерала на позиции только три ракеты, а тут - шестнадцать.)

- Что вы! - говорит Сова. - Меня даже флагманский путает.

Скоро генералы Сове надоели - утомили вконец, - и перед очередным генералом он ни с того ни с сего сгибается пополам.

- Что с вами? - отпрыгивает генерал.

- Радикулит... зараза... товарищ генерал...

- Что вы! - суетится генерал. - Присядьте!

У Совы все натурально - слезы, хрипы; он входит в роль, станет, перекашивается, его уводят, осторожно сажают, оставляют одного. Когда никого не остается рядом, Сова кротко вздыхает, рывком расстегивает ворот и, прислоиившись к стене, закатив глаза, говорит с чувством: "Ну, задолбали!" - после чего он мгновенно засыпает. В центральном в это время один из генералов от

инфантерии видит "каштан" и говорит с кавалерийским акцентом:

- А это что?

Старпом - отглажен, с биркой на кармане, стройный от напряжения:

- Это "каштан" - наша боевая трансляция.

- Да? Интересно, а как это действует?

- А вот, - старпом, как фокусник, щелкает тумблером. Восьмой!

- Есть, восьмой! - доносится из "каштана".

- Вот так, - говорит старпом, приводя все в исходное, можно говорить с любым отсеком.

- Да? Интересно, - генерал тянется к "каштану". - А можно мне?

- Пожалуйста.

Генерал включает и - неожиданно тонко, нежно, постариковски, с дрожью козлиной:

- Во-сь-мой... во-сь-мой...

- Есть, восьмой!

- А можно с вами поговорить? Молчание. Потом голос командира восьмого отсека:

- Ну, говори... родимый... если тебе делать нех... уя...

- Что это у вас? - генерал оторопел, он неумело вертит головой и таращится.

Старпом сконфужен и мечтает добраться до восьмого; поборов в себе это желание, он мямлит:

- Вы понимаете, товарищ генерал... боевая трансляция... командные слова... словом, он вас не поняя. Надо вот так, старпом резко наклоняется к "каштану", по дороге открывает рот - сейчас загрызет:

- Вась-мой!!! Вась-мой!!!

- Есть, восьмой!

- Ближе к "каштану"!

- Есть, ближе к "каштану", есть, восьмой!

- Вот так, товарищ генерал!

Генералы исчезают, время обедать, по отсекам расслабление, смех; командиры отсеков собраны в четвертом на разбор, все уже знают - толкают командира восьмого: "Он ему говорит: разрешите с вами поговорить, а этот ему: ну, говори, родимый... у старпома аж матка чуть не вывалилась, готовься, крови будет целое ведро, яйцекладку вывернет наизнанку". - "А я чо? Я ничо, "есть, так точно, дурак!""

Рбн

Город С. - город встреч. Подводная лодка в створе.

- Взят пеленг на РБН столько-то градусов, - штурман потирает руки и сосет воздух.

Офицеры в приподнятом настроении. РБН - это ресторан "Белые ночи". Офицерский ресторан. Там все расписано: и столы, и женщины.

Рядом с РБН-ом двумя красными огнями горит вешка. При заходе в порт на нее берут пеленг.

РБН - это флотская отдушина. В нем тот маленький винтик, которым крепится весь флотский механизм, сам собой развинчивается и, упав, теряется среди стульев и тел.

В РБНе есть и свои "путеводители" - старожилы, знающие каждый уголок. У них сосущие лица.

- Кто это?

- Черненькая? Это Надежда. Двадцать шесть лет, разведена, ребенок, квартира.

- А эта?

- Танечка. Хорошая девочка. Двадцать восемь, свободна, и квартира есть. Здесь бывает каждый четверг.

- Почему?

- Рыбный день. Ловит рыбу.

...Лодка ошвартована. Первыми в город сойдут: комдив - он был старшим на борту, и его верный оруженосец - флагманский по живучести. Они пойдут в РБН.