Рассмешить богов

Король появился совершенно неожиданно и разрушил идиллию бесцеремонно, как вернувшийся из похода обманутый муж. По его мрачному и решительному лицу Жак понял, что его величество явился не для развлекательной беседы и что новости, им принесенные, будут не из приятных. Вряд ли его так огорчила обещанная казнь…

Ольга тоже почувствовала что-то неладное и оборвала на полуслове описание восхитительного котеночка невероятной кофейно-полосатой масти.

— Доброе утро, — быстро и сдержанно поздоровался король. — Ольга, в гостиной ждет телепортист, возвращайся во дворец.

— Что случилось? — в один голос встревоженно ахнули и хозяин, и гостья.

— Ничего особенно страшного, просто ты там нужна. И желательно поскорее. Тебя ждет Кантор, а мне нужно поговорить с Жаком. Извини, но это серьезно. Потом поболтаете.

— С ним что-то случилось? — Ольга моментально вскочила, забыв о недопитом кофе, щеночках, котятках и прочих радостях.

— Нет-нет, — поспешил успокоить бедняжку король, видя в ее глазах панический ужас. — Кантор цел и невредим, но крайне нуждается в твоем обществе.

Он молча дождался, пока девушка вместе с собакой и удочкой исчезнет в сером облачке, после чего пояснил, — видимо, в качестве утешения испуганному шуту:

— Никто из моей свиты не пострадал. Но почти все сейчас нуждаются в уходе на некоторое время.

— Что случилось? Опять на кого-то покушались?

— Скорей наоборот… — Король присел к столу и достал трубку. — Более наглого и дерзкого налета я еще не видел. Зато хотя бы мельком и издали увидел во плоти нашего горбатого знакомца. Силен, ничего не скажешь. Придворные маги единодушно согласились, что тянет на магистра, не меньше. С такого расстояния пустить на императорскую ложу «змеиный ветер»…

— А что это?

— Я тоже не очень понял объяснения магов, но одно ясно — штука смертельная. К счастью, воздействие не моментально, и его успели вовремя нейтрализовать. Но некоторые последствия все же остались — как сказала мэтресса Морриган, депрессия с приступами немотивированного страха. К вечеру должно пройти, но до того времени лучше не оставлять пострадавших в одиночестве. А Кантор, как ты сам понимаешь, пребывая в депрессии, да еще если ему станет страшно, никого к себе не подпустит, кроме Ольги.

— А вы? — встревожился шут. — А Кира?

— Боги с тобой, Жак, неужели бы я позволил беременной женщине таскаться по публичным казням? Кира осталась дома. И со мной тоже все в порядке.

— У вас что, и к этому делу иммунитет?

Король помолчал, раскуривая трубку, затем кратко и очень холодно ответил:

— У меня телохранители.

— Угу… — проворчал Жак.

И чтобы ничего больше не говорить, направился к плите — приготовить кофе для его величества. Почему-то он очень ясно представил себе эту сцену — Кантор и его напарник делают шаг и сдвигаются плечом к плечу, закрывая короля. Не потому, что так его любят и он так им дорог, а потому, что такая у них работа. Никогда не мог этого понять… Пусть так правильно, так надо, все такое… А если бы маги не успели?

Король не стал тратить слова на утешение своего впечатлительного шута. Он просто сделал вид, что ничего не заметил, и принялся рассказывать подробнее. Действительно, по степени наглости горбатый маг годился в наставники даже Кантору. Он явился на место казни невидимым и задолго до установки оцепления, так что в результате оказался на самом помосте. Как только преступницу вывели и она приблизилась к спасителю на достаточное расстояние, он первым делом пустил на императорскую ложу тот самый «змеиный ветер», чем привлек всеобщее внимание именно туда. Затем хладнокровно расстрелял ближайших стражников, открыл телепорт — и был таков. Увидеть его смогли лишь мельком — в тот момент, когда он схватил императрицу Юй и стал видимым — секунды три; потом злодей исчез, и кидаться за ним в исчезающий телепорт храбрецов не нашлось.

Жак мысленно порадовался, что Шеллар III сидел далеко от места событий, а то с этого любознательного храбреца сталось бы…

— Рассмотреть удалось немного, — продолжал король, мрачно попыхивая трубкой. — Но мне показалось, лицо у него ненастоящее. А глаза действительно разные, очень заметно. Неестественных для человека цветов, багровый и такой оттенок синего… вот как ободок тарелки. И светятся. Отвратное дельце получается. Будет большой шум, беспорядки, и оголтелые мистики разных орденов будут биться стенка на стенку в каждом более-менее заметном городишке.

— Почему? — не понял Жак, подавая королю чашку.