— Если ты говоришь о зрителях, то они Тараша как раз и не видели. А если говоришь о тех, кто стоял за сценой… Я думаю, все они соучастники этого преступления.
На следующее утро, уже оформив нужные документы, Беркович рассказывал инспектору Хутиэли:
— Шпигеля в театре ненавидели и сговорились убить. Все, кто был в тот вечер за кулисами, знали, что произойдет, и заранее обсудили, что станут говорить полиции. А зрители восприняли все произошедшее, как деталь представления. И то, что после выстрела Шпигеля Тараш бросился бежать, и то, что Шпигель выстрелил ему вслед — а что ему оставалось делать? Он наверняка в эти последние секунды жизни не понял, почему Тараш не падает, но продолжал играть роль. А я был уверен, что уж кто-кто, а актер, лежавший на сцене, не мог иметь отношения к убийству…
— Это твои предположения, или ты уже получил доказательства? — поинтересовался Хутиэли.
— Оружие. Пистолет найден при обыске в квартире Тараша. Калибр соответствует, Рон сейчас проводит баллистическую экспертизу.
— Ну что ж, — улыбнулся Хутиэли, — поздравляю, Борис, и радуюсь вместе с тобой.
— Да мне не до радости, — махнул рукой Беркович. — Мне бы поспать часов десять…