Расследование ведет в ад

Подняв глаза, Инари увидела, что владелец палатки уставился на нее с явным подозрением. В сумке обеспокоенно завозился чайник. Инари улыбнулась владельцу палатки, как бы извиняясь, и торопливо зашагала дальше. Больше всего ее привлекали палатки со специями и ритуальными принадлежностями. Она задержалась рядом с корицей и звездчатым анисом, вдыхая запахи благовоний, еду своего детства, вспомнилась мать, хлопочущая босиком по кухне, и тянущиеся за ней запахи кардамона, имбиря и огня. Она с ухмылкой рассматривала деньги для загробного мира,[11]отмечая, как дешево они здесь стоят, и дотрагивалась пальцами до печек, стульев и чайных чашек из бумаги — хрупких и маленьких, годящихся разве что для кукольного домика. Инари вздохнула, понимая, что за эти дни могла бы позволить себе сменить всю мебель в доме матери, и это вышло бы дешевле, чем обед в местном баре, где подают лапшу, но никак не осмеливалась на это. За ней следили власти, у эй не спускали с нее мстительных взглядов, а Инари меньше всего хотелось навлечь на семью еще большую беду, несмотря на все, что они ей причинили.

Нехотя покинув рынок, она вступила в розовато-золотистый свет вечера.

А сейчас она снова была в плавучем домике и, оторвавшись от воспоминаний, увидела, что с чайником что-то происходит. Он стал раскачиваться туда-сюда на плите, словно в волнении. Сияющие стальные бока, казалось, подергивались. Затем металл покрылся густым мехом с полосками. Ручка чайника отсоединилась на одном конце и сплющилась, став коротким хвостом. Носик чайника поизвивался в воздухе, словно ища нужную форму, и стал короче. Над ним появилась пара холодных черных глаз. Чайник превратился в барсука.

— Что такое? — встревоженно спросила Инари.

Сев на сильные задние лапы, барсук мрачно бросил:

— Опасность!

3

Чэню казалось, что монотонное завывание не прекращается уже многие годы и ему никогда не избавиться от этой непрерывно пульсирующей диссонансной ноты. Он крепко зажмурился, чтобы в голове прояснилось. Над ним плыл красный с золотом потолок, искрились вспышки света. Мало-помалу он стал осознавать, что по-прежнему лежит, распростершись навзничь на ковре Тан Сюаня. Висевшая в дальнем конце комнаты люстра вращалась, словно гигантский хрустальный купол. Неприятный голос продолжал говорить нараспев, но теперь в нем слышались определенно знакомые нотки. Чэнь поднял голову. В центре комнаты с напряженно разведенными под одеянием руками стоял Лао Ли полицейский экзорсист. Когда он издавал звуки заклинания, за ним, трепеща, вырастал длинный алый шлейф, а при произнесении слов шлейф рассыпался мелкими искорками. Под крутящейся люстрой вращалось тело госпожи Тан. Она двигалась так быстро, что Чэнь не мог разглядеть ее как следует, и завывала, как чайник со свистком. Грудь Чэню укололо болезненным жаром, и, оцепенев на миг, он подумал, не инфаркт ли это. Потом понял, что жалящее ощущение вызвали его собственные четки, засунутые во внутренний карман пиджака. Выхватив их, Чэнь вскочил на ноги, чтобы помочь экзорсисту. Чем бы ни была одержима госпожа Тан, оно должно скоро выйти из нее. Чэнь уже ощущал предательское зловоние Ада: пахло пряностями, металлом и кровью. Формы госпожи Тан стали замедлять вращение, голова болталась из стороны в сторону. Из ее разинутого рта выбралось нечто длинное и тонкое и свернулось в воздухе в подобие сального пятна. Узкая безглазая голова щелкнула зубами, это существо напомнило Чэню фаллоподобных моллюсков, выползавших иногда из ведер у стены гавани. Существо собралось морщинистой массой, нацелившись на канделябр, но в этот момент Чэнь бросил четки. Нанизанные на нитку бусинки, каждая из которых дышала жаром, как раскаленный уголь, изогнувшись змеей в воздухе, обернулись вокруг сморщенного тела. Внезапно разнесся резкий запах обожженной плоти, и развалившееся пополам существо, корчась, рухнуло на пол. Чэнь успел заметить толстую ячейкоподобную структуру клеток, а потом от демона осталась лишь небольшая кучка пепла. Госпожа Тан лежала абсолютно недвижно, шея ее была изогнута под мучительно-неестественным углом. Чэнь склонился к ней, чтобы проверить пульс, хотя знал, что это бесполезно. Подняв голову, он встретил рассерженный взгляд полицейского экзорсиста.

— Проклятие! — буркнул Лао, стряхивая пепел с ладоней. — Не получилось удержать его. Так, черт возьми, не люблю терять их.

— Ты сделал все, что мог, — смиренно проговорил Чэнь. — Во всяком случае, ты, вероятно, спас мне жизнь.

На лице Лао было такое выражение, словно это мало что значило.

— А вот госпоже Тан не спас, — горько добавил экзорсист.

— А куда делся ее муж? — выпрямился Чэнь.

— Какой муж? Разве Тан был здесь?

— Она набросилась на меня, когда я входил в дверь. Я видел, что он лежал на ковре.

Лао рассеянно провел рукой по редким волосам.

— Когда я вошел — кстати, входная дверь была широко распахнута, — здесь находились только ты и эта женщина. Она намеревалась прикончить тебя, поэтому я обошелся без официальных представлений.

Какой-то миг они смотрели друг на друга, а потом Чэнь спокойно и зло произнес: