Расследование

Они спустились вниз. Грегори взглянул на часы и изумился — полдень миновал. Он порядком проголодался.

— Перекусим? — обратился он к остальным.

Рядом был небольшой ресторанчик, вроде бара, с четырьмя столиками. Когда усаживались, подъехал Коллз. Уилсон позвал его. Сержант, оставив машину на улице, присоединился к ним. Ели молча. Фотограф подкрутил свой черный, чересчур элегантный ус и заказал пиво.

— Выпьете, господин инспектор?

Грегори отказался. Сержант тоже.

— Я за рулем, — напомнил он.

Когда вышли на улицу, было около двух. По придорожным канавам текли мутные ручьи, весь снег превратился в грязную жижу, совсем немного серого льда поблескивало на крышах. Грегори неожиданно захотелось вести машину. Коллз сел рядом с ним, остальные — сзади. Тронулись, взметая фонтаны талой воды. Грегори взглянул искоса на сержанта (может, он против быстрой езды, как-никак отвечает за машину), но Коллз поглядывал через боковое стекло с сонным выражением сытости. Грегори прибавил газу. Водил он недурно, но, по собственному суждению, слишком резко. Он сожалел об этом, ибо жаждал обрести безмятежную самоуверенность и невозмутимое спокойствие настоящего водителя. Это ему удавалось, пока он об этом думал. Покрышки пронзительно шуршали, за несколько минут стекла покрылись тысячами темных восклицательных знаков. За Уимблдоном на шоссе стало тесно. Грегори так и подмывало включить сирену: приятен мгновенный эффект, открывающий свободный проезд. Но ему было совестно; в сущности, спешить было некуда. Меньше чем за час они добрались до Лондона. Уилсон и техник отправились в лабораторию. Грегори хотел заглянуть домой, сержант подбросил его. Когда машина остановилась, Грегори, вместо того чтобы вылезти, угостил Коллза сигаретой, закурил сам, а потом спросил:

— Вы видели там все это… Что скажете?

Коллз медленно поднял голову и стал опускать стекло.

— Сержант, мы знакомы не первый день. Как вам кажется, существует ли что-нибудь, от чего бы вы удирали… с пистолетом в руке?

Коллз быстро взглянул на Грегори, чуть приподнял брови и старательно стряхнул пепел. Казалось, он уже ничего не скажет, когда он вдруг вымолвил:

— Танк.

— Нет, нет, вы знаете, в чем дело.

Сержант с удовольствием затянулся.

— Я внимательно все это осмотрел. Он ходил там все вокруг и вокруг, а потом заметил нечто такое, что ему не понравилось. Он не дернул сразу. Это существенно. Остановился и… достал револьвер. Только взвести курок уже не успел.

— А он не мог выхватить пистолет уже на бегу? — спросил Грегори. Глаза у него блестели. Он бросил на сержанта короткий взгляд. Тот неожиданно улыбнулся.

— Вы сами знаете, что нет. Эти наши железки сидят плотно. Вы видели следы? Он несся, как заяц! Кто так летит, не станет возиться с кобурой. Ему пришлось бы замедлить бег. В самом густом тумане фары машины видны за десять шагов, если бьют в лицо, а он их не заметил. Он совсем ничего не видел. Порядком его там припекло.

— От кого может убегать полисмен с пистолетом в руке? — повторил Грегори, глядя перед собой невидящим взглядом. Он не ждал ответа и не получил его…

4

— Слушаю, — произнес Шеппард.

Грегори положил перед ним исписанный листок.

— Я составил небольшую сводку, господин инспектор…