Рассказы. Том 5. Одержимость

— Что это значит? — Пухлый профессор развернулся на своем лабораторном стуле.

— Шейла — не единственный персонаж, которого я изучал. Я наблюдал за тобой. Не кажется ли тебе, что если бы ты уделял ей больше времени, у вас появились бы общие интересы?

— Ну и сводник же ты, а? — Липперт вздохнул. — Это бесполезно, Рик. Мы с ней живем в разных мирах.

Сейчас было самое время. Рик глубоко вздохнул. Он отчаянно надеялся, что все-таки решится на задуманное. Он должен был это сделать. Он открыл рот.

— Тогда почему бы тебе не развестись с ней? — спросил он, стараясь сделать голос как можно ниже. — Если она такая, как ты говоришь, то нет никакой надежды спасти что-то от твоего брака. Вы оба интеллигентные люди. Почему бы не вести свою собственную жизнь без ограничений? Ты можешь работать, не беспокоясь, а она может… ну, она может найти компанию, в которой нуждается.

Липперт нахмурился.

— Перестань говорить, как писатель, — сказал он. — Это не какой-то дешёвый любовный сюжет, который ты разрабатываешь. Случилось так, что я не хочу разводиться с Шейлой. Мне нужно, чтобы она управляла домом, исполняла социальные обязанности в университете.

Он нахмурился еще сильнее, и на его губах появилась странная улыбка.

— Кроме того, мне забавно наблюдать, как она изворачивается, — признался он. — Я нахожу это расслабляющим, созерцать ее маленькие обманы. С таким же успехом ты мог бы забыть о своих социологических порывах, Рик. Я никогда не разведусь с Шейлой.

— Поступай, как знаешь, приятель, — пожал плечами Рик. — Это всего лишь предложение.

Рик вышел из лаборатории. Оказавшись снаружи, он ощутил, как внутренняя паника вскипела в нем бурлящей яростью. Он-то думал, что так ловко справится с этим делом. Но Липперт всё это время знал! Он знал и смеялся над этим — смеялся над ним! И Шейла, наверное, тоже смеялась. Это не в первый раз, сказал Липперт. И он действительно клюнул на эту ее приманку «избавь меня от всего».

Рик сердито шагнул в гостиную. Шейла оторвала взгляд от диванчика, когда он вошел, и отложила блокнот.

— Дорогой, что случилось? — прошептала она.

Рик начал рассказывать ей о встрече с Липпертом, в недвусмысленных выражениях. И тут Шейла зарыдала. Она рыдала, заламывая руки, подобно несчастному, обиженному ребёнку. Громкие всхлипывания сотрясали ее девичье тело.

— Зверь! — всхлипнула она. — И ты… поверил ему! Рик, как ты мог? Я люблю тебя — ты единственный, кому я когда-либо говорила это — посмотри на меня, Рик, посмотри на меня…

Конечно же, Рик посмотрел на нее и, конечно же, обнял, и, конечно же, первая утешительная ласка стала объятием пылающей страсти.

— Пусть войдет, — пробормотала Шейла. — Пусть он нас увидит, если хочет. Мне все равно, пока ты здесь. О, дорогой…

Осторожность победила, и Рик отпустил девушку, когда в коридоре послышались шаги горничной. Они чопорно сидели, когда горничная вошла. Рик закуривал сигарету, а Шейла изучала список, лежавший у нее на коленях.

— Вы закончили со списком, мэм? — спросила горничная. — Я должна сделать заказы для вечеринки сегодня днем.

— Готово всё, кроме ликёра, — сказала Шейла. — Я сама сбегаю в город, чтобы купить его. Шоу — это единственное место, где вы всё ещё можете получить джин, и профессор Липперт не притронется ни к чему, кроме «Тома Коллинза».

Она повернулась к Рику с тайной улыбкой.

— Хочешь пойти со мной?

Рик покачал головой.

— Нет, не думаю. Я собираюсь прогуляться. Хочу отработать свой сюжет. Да, именно так.

Он вышел из комнаты. С Риком всегда так бывало. Новая история могла потребовать нескольких недель, чтобы отстояться. Все элементы должны выстроиться подсознательно. И тогда одно случайное слово или фраза, казалось, могли бы разрешить ситуацию, и завязка вспыхнула бы в полную силу. Теперь, всего через три дня, это случилось снова. Всё вокруг закружилось. Профессор подшучивает над ученым, его дочерью и героем. Сцена на утесе. Хитрое признание Липперта в изменах жены. И собственный мысленный образ Рика: себя и Шейлы как о героя и героини, Липперта — в качестве злодея, которого нужно убрать. Потом было то коварное предложение Шейлы насчет грибов. Он пытался отбросить эту мысль, но после насмешки Липперта понял, что должен сделать. Главный вопрос был — как это сделать и выйти сухим из воды?

Затем Шейла произнесла слово, необходимое для завершения сюжета. Слово и фразу. Теперь они отдавались эхом, пока Рик взбирался по склону к утесу.

«Джин» было это слово. Фраза — «профессор Липперт не притронется ни к чему, кроме „Тома Коллинза“».

Красный мухомор, аминита мускария, самый смертоносный из всех грибов. Яд действует своеобразно, уничтожая красные тельца. Превращает кровь в воду. Смерть наступает через несколько дней, после ужасных страданий. Противоядия нет.

А яд есть… не обнаруживаемый. Надо взять грибы и вымочить их, отфильтровать яд и накапать его в «Том Коллинз». Просто. Никаких следов. Рик улыбнулся, приближаясь к раздутому скоплению на краю обрыва. Ты собираешь грибы… а где ты вымачиваешь их? Где сцеживаешь яд?