Рассказы. Том 5. Одержимость

«Марко». Имя эхом разнеслось по туннелю, отскакивая от потолка, от стен, от бокового ответвления. Оно отдавалось эхом, а потом его подхватил откуда-то издалека другой голос, более мягкий, словно доносящийся из-под воды.

Марко, Марко, Марко, снова и снова, — до тех пор, пока он не выдержал.

— Заткнись! — завопил он.

— Почему…

— Да не ты, Долорес. Она.

— Она? Ты что, с ума сошел? Здесь никого нет, кроме нас двоих, в темноте, и…

В темноте? Как такое может быть? Свет был включен, он оставил его включенным. О чем она говорит? Марко открыл глаза. Они были в темноте. Свет был выключен. Возможно, перегорел предохранитель. Возможно, случилось короткое замыкание. Времени на обдумывание возможностей не было. Все, что знал Марко, — это уверенность; они скользили в темноте по тёмному горлу туннеля, приближаясь к центру пути, приближаясь к ответвлению. И эхо, проклятое эхо из-под воды, прошептало: «Марко».

Он должен был отгородиться от этого, должен был говорить, заглушить это проклятое эхо звуком своего голоса. И вдруг он заговорил, быстро и пронзительно.

— Она сделала это, Долорес, я знаю, что сделала. Белль. Она сейчас здесь, в туннеле. В течение всей зимы я чувствовал ее, видел, слышал в моих снах. Призывающую меня. Зовущую меня вернуться. Она сказала, что мне не освободиться от нее и ты никогда не получишь меня, и никто и ничто не сможет отнять меня у нее. И я был дураком — я вернулся, позволил тебе пойти со мной. Теперь мы здесь, и она тоже. Разве ты не чувствуешь?

— Дорогой… — она прильнула к нему в темноте. — Тебе нехорошо, да? Потому что здесь никого нет. Ты ведь понимаешь это, не так ли? Белль сбежала, помнишь, ты сам мне говорил. Её здесь нет.

— О да, это она! — Марко тяжело дышал. — Она здесь, она была здесь все время, с прошлого сезона. Она умерла в этом туннеле.

Долорес больше не прижималась к нему. Лодка раскачивалась и ударялась о борта канала. Он ничего не мог разглядеть в душной темноте, и ему пришлось снова обнять ее. Теперь он заговорил быстрее.

— Она умерла здесь. В тот вечер, когда мы вместе катались после того, как я закрыл аттракцион. В тот вечер, когда я сказал ей, что собираюсь жениться на тебе, что между ней и мной всё кончено. Она выпрыгнула из лодки и попыталась утянуть меня с собой. Наверное, я боролся с ней.

Белль была в истерике, ты должна это понять. Она повторяла снова и снова, что я не могу оставить ее, что она никогда не откажется от меня, никогда. Я попытался затащить ее обратно в лодку, и она душила меня, а потом… утонула.

— Ты убил ее!

— Нет. Это был несчастный случай, самоубийство, правда. Я не хотел держать ее так крепко, но она боролась со мной — это было просто самоубийство. Я знал, что это выглядит как убийство, я знал, что произойдет, если кто-нибудь узнает. Так что я похоронил ее, замуровал позади ответвления. А теперь она возвращается, она не хочет отпустить меня, что мне делать, Долорес, что я могу сделать?

— Ты…

Долорес закричала. Марко попытался обнять ее, но она с криком отшатнулась. Эхо разорвало темноту. Он рванулся к ней. Лодка качнулась и накренилась. Раздался всплеск.

— Вернись, дура! — Марко встал, ощупью пробираясь в темноте.

Где-то во тьме причитала и булькала Долорес. Гондола была пуста. Чернота кружилась, засасывая Марко в себя. Он почувствовал толчок, понял, что лодка остановилась, и прыгнул в воду. Педали были скользкими от слизи. Холодные волны воды лизали его талию. Он пытался найти Долорес в темноте, в воде. Больше не раздавалось ни воплей, ни бульканья.

— Долорес!

Ответа не было. Ни звука. Стук и плеск прекратились.

— Долорес!

Она не сбежала. Бежать было некуда, и он услышал бы плеск. Тогда она была… Его руки нашли чью-то плоть. Мокрую, плавающую плоть. Она упала на борт лодки и ударилась головой. Но прошло всего несколько секунд. Никто не утонет за несколько секунд. Она потеряла сознание, бедняжка. Он затащил ее в лодку. Теперь она отодвинулась, сквозь темноту, когда он усадил ее на сиденье рядом с собой и обнял рукой липкое, влажное платье. Ее голова склонилась на его плечо, пока он растирал ее запястья.

— Ну вот, сейчас. Все в порядке. Разве ты не видишь, дорогая, что теперь все в порядке? Я больше не боюсь. Белль здесь нет. Тут не о чем беспокоиться. Всё будет хорошо.

Чем больше он говорил, тем больше понимал, что это правда. Что он наделал, напугав девушку до полусмерти? Марко проклинал медлительность двигателя, когда лодка с грохотом выехала из туннеля. Механизм работал плохо, но на это не было времени. Он должен был привести Долорес в чувство.

Он поцеловал ее волосы, поцеловал ее в ухо. Ей все еще было холодно.

— Давай же, милая, — прошептал он. — Возьми себя в руки. Это Туннель любви, помнишь?

Лодка выскочила на дневной свет. Марко посмотрел вперед. Теперь они были в безопасности. В безопасности от туннеля, в безопасности от Белль. Он и Долорес… Долорес.

Марко взглянул на нос подпрыгивающей гондолы, скрипевшей под педалями. Он вгляделся в препятствие впереди гондолы, плывущее лицом вверх в воде, словно привязанное к лодке красной нитью, идущей от рассеченного лба.

Долорес!