Рассказы. Том 5. Одержимость

— Куда же теперь подевалось это тело?

— Что.

— В приют, конечно. Разве ты не видишь? Он вернется в сиротский дом Марты Петерсон и начнет все заново оттуда. Это его другая база, второе логово.

— Но почему ты думаешь, что он туда пойдет?

Я уставился на Мюриэл. Я должен был сказать это, но слова чуть не задушили меня.

— Потому что он думает, что мы пойдем туда. И прежде чем он сможет продолжать, он должен избавиться от нас. Он отправится в приют, чтобы убить нас. А когда заявится туда — мы уже должны быть там!

Глава XII

Яркое утреннее солнце лилось в личный кабинет Мюриэл в сиротском приюте. Я сел за стол, пытаясь найти пистолет или нож для разрезания бумаги, или что-то еще. Прямо сейчас, это выглядело так, как будто мне придется сражаться заколкой для волос и двумя ластиками.

— Жаль, что здесь нет доктора Пэрриша, — сказала Мюриэл.

— Повезло, что его нет, иначе мы бы никогда сюда не пробрались, — проворчал я. — Забудь об этом. Расставь эти цветы. У нас нет времени на ошибку.

— Но эти цветы…

— Делай, как я сказал, — огрызнулся я. — И не перебивай меня. Я думаю вслух. Так я лучше планирую.

Мюриэл склонилась над желтыми цветами, когда я пробормотал:

— Первое. Одно можно сказать определенно. Есть одна, и только одна сущность, и она находится в теле Хартвика. Я должен на это рассчитывать.

Во-вторых, похоже, что сущность может менять тела только в том случае, если труп, в который она входит, недавно умер или каким-то образом сохранился.

В-третьих, и это самое главное — чтобы произвести изменение, два тела должны находиться в одной комнате. Когда Антона застрелили, существу пришлось тащить умирающее тело вниз, пока оно не оказалось в той же комнате, что и труп Хартвика. Почему? Очевидно, потому, что сущность не может выжить в бестелесном состоянии, и обмен должен быть произведен немедленно.

Тот же самый пример доказывает, что если вы убьете мертвое тело, в котором находится сущность, то есть убьете ее снова, то сущность не сможет в нем оставаться. Оно должно немедленно искать другой труп. Это очень важно.

Теперь, когда Хартвик придет сюда… если бы у меня был пистолет!

— А что бы ты сделал?

Я резко обернулся. Мюриэл тоже. Комната закружилась. В дверях стоял труп Банни Хартвика. Я увидел пистолет, который искал, — в его руке. Он направил нас двоих в центр комнаты. Мы стояли, позируя на фоне желтых цветов. Труп Хартвика захлопнул дверь. Мы оказались в ловушке. В маленькой комнате было тесно, душно. Тяжелый запах наполнил воздух. Он исходил от цветов — и от трупа. Я начал думать обо всех историях, которые читал или писал, где злодей держит героя на расстоянии с оружием. Он обычно начинает злорадствовать над ними и разглагольствовать о том, какой он умный парень. Затем герой вытаскивает козырь, или полицейские прибывают в самый последний момент.

Только копы не прибыли, а у меня не было туза в рукаве — и тварь в теле Хартвика не желала играть в мяч. Я увидел, как холодный, мертвый указательный палец сжал спусковой крючок…

— Подожди минутку! — выдохнул я и начал в нескольких словах рассказывать то, что знал, знал и догадывался. Труп Хартвика стоял и слушал, а я продолжал говорить, глядя в эти пустые глаза, сквозь которые просвечивала пылающая сущность самого инопланетного существа.

— Вот видишь, — заключил я. — Я все это знаю. Есть только два момента, которые я не понимаю полностью. Об одном из них я могу догадаться. Ты загипнотизировал Мюриэл и отослал ее. Когда она вернулась, ты сказал ей, что она убила маленького Питера. Но на самом деле, как я понимаю, ты заставил Хартвика убить Питера, чтобы принудить его замолчать об эпизодах с приютом. Потом ты подбросил улики, указывающие на Мюриэл. Верно?

Голова трупа торжественно покачнулась в знак согласия. Смотреть на это было отвратительно, но улыбка, появившаяся на дрожащих губах Мюриэл, обнадежила меня. По крайней мере, она умрет, зная, что невиновна.

Пистолет снова поднялся…

— Еще одно, — выдохнул я. Воздух был липким, и в нем чувствовался какой-то запах. — Еще кое-что. Самое главное. Я знаю, что ты не можешь существовать без человеческого тела, и я что не можешь войти в живое тело. Как ты вообще завладел телом Антона?

И тут раздался голос:

— Когда я пришел из…

Я слышал это слово. Я знал, что оно означает «Марс». Но слово это не было ни «Марсом», ни чем-либо понятным человеческому уху.

— Видишь ли, — прошипел голос, — меня осудили.

— Осудили?

— Приговорили к смерти за преступление. Мое тело было уничтожено, но нельзя уничтожить мою сущность. Мы вечны. Так что мою сущность пришлось изгнать. Меня поместили в ракетную трубу и катапультировали в космос.

То, что вы называете «случаем», заставило ракету приземлиться на землю. При посадке он взорвался.

Вы ведь догадываетесь, где он приземлился, да? В саду позади санатория доктора Антона, который находился как раз рядом. Сила взрыва вызвала у него сотрясение мозга и смерть. Как только я освободился от своей металлической оболочки, то тут же влился в умирающее тело Антона, а остальное вы знаете.