Рассказы. Том 4. Фатализм

— Да, — слабо вставил Уинтергрин. — Я ухожу отсюда.

— Нет, не уйдете. Вы знаете секрет, и это слишком много. Никто из вас не покинет эту комнату, пока вы не согласитесь.

Я не знаю, что собирался делать. Я только понял, что лучшего сигнала для моего появления никогда не будет. Я распахнул дверь и вошел, Лили Росс рядом со мной. Консидайн и Уинтергрин уставились на нас с открытыми ртами. В стеклянной клетке за ними черная фигура отчаянно жестикулировала в красном свете жаровен. Я проигнорировал их все. Я смотрел только на Кита — на человека в красном плаще, с красным лицом и бородой лопатой. Когда он повернул ко мне лицо, я прочел в его глазах сверкающее послание. Его руки взметнулись вверх, как когти, когда я атаковал. Чистый инстинкт вел меня дальше; тот же самый инстинкт, который заставляет человека раздавить извивающуюся змею, даже если он знает, что она вот-вот укусит.

Лили закричала, когда мои руки сомкнулись на алой шее Кита, поднялись, чтобы смять его лицо. Я почти закричал, почувствовав это лицо. Я рванул на себя его маску, эту фальшивую бороду. Рвал и рвал — но ничего не получалось. Ибо профессор Филлипс Кит вовсе не был замаскирован. Он был Сатаной в красной плоти!

Волоча за собой косолапую ногу, раздвоенное копыто двинулось вверх, ударив меня в бедра. Когти впились мне в грудь. Глубокое рычание, вырвавшееся из горла существа, было ужасным. Я ударил кулаком по дьявольскому лицу, и мои руки словно забарабанили по железу. Консидайн и Уинтергрин, Лили и существо в клетке бешено закружились вокруг. Красные руки обхватили меня и начали давить.

Давить и ломать. Пухлые маленькие ручки отталкивали меня назад, пока я не почувствовал, что мой позвоночник согнулся, как раскаленная добела проволока боли. Пухлые маленькие ручки — но в них заключалась страшная сила. Сила демона. Дыхание демона обжигало мое лицо. Демоническое лицо впилось в мое собственное. Мои чувства угасли, и хихиканье раздалось от ухмыляющегося существа, которое раздавило меня, как тряпичную куклу, раздавило меня в темноте и клубящемся тумане боли.

Я вырвал свою левую руку и сунул в карман. Я нащупал фляжку и судорожно выдернул пробку.

Существо схватило меня за руку, вывернуло ее, но фляга была открыта. Я дернул ее вверх. Белая струя брызнула на красное лицо. С воплем агонии тварь подняла руки, чтобы прикрыть голову. Вырвавшись на свободу, я выплеснул еще больше жидкости на голову и плечи. Покачиваясь на ногах, существо пошатнулось и упало на колени. Поднялась отвратительная вонь.

От краснокожего, казалось, валил дым. Когда он упал, я уже был на нем. Я оторвал руки от изуродованного лица, потому что теперь в этих красных когтях не было силы. Я прижал фляжку к искривленному от боли рту и наклонил ее. Жидкость хлынула наружу, булькая в багровой пасти. Через мгновение все было кончено. Я встал и посмотрел на людей рядом со мной. Лили всхлипнула.

— Я думала, это убьет тебя, — выдохнула она. — Пока ты не плеснул ему кислотой в лицо.

— Кислота? — эхом отозвался я. — Не кислота, черт возьми, а святая вода!

6. В погоне за дьяволом

— Да, святая вода сделала свое дело.

Это был профессор Филипс Кит, который говорил — хоть и слабо, сквозь пепельные губы — но все же говорил, и голос его был безошибочно узнаваем. Консидайн и Уинтергрин опустились на колени рядом с ним, приподняв его седую голову. Потребовалось десять минут, чтобы привести его в чувство. Сначала мы подумали, что красная тварь мертва — и именно Лили заметила эту перемену и с удивлением указала на нее. Покраснение кожи медленно исчезло. Контуры тела слегка изменились, почти на наших глазах. Это было похоже на трансформацию знаменитого Джекила и Хайда, совершенную в кино, но реальность оказалась ужаснее.

Когда мы увидели профессора Филлипса Кита, лежащего на полу в нелепом красном плаще, когда увидели, как его веки слабо затрепетали, к нам вернулось некоторое самообладание.

— Что случилось? — слабо сорвалось с его губ. Я рассказал ему эту историю.

— Да, хорошо, что это была святая вода, — повторил он. — С вашей стороны подумать об этом было чистым откровением.

— Скорее чистым отчаянием, — поправил я.

— Должно быть, я был очень плох.

— Вы были… злом, — медленно вставила Лили. — Абсолютным злом.

— Но что все это значит? — спросил Консидайн.

— Это значит, что я был одержим дьяволом.

— Вы действительно верите в это?

— Вы видели меня, — продолжал Кит. — Это был явный пример того, что древние называли одержимостью демонами. Начиная с библейских времен, литература и история полны записанных случаев с мужчинами и женщинами, которые были «одержимы».

Такое состояние настигло и меня. Не знаю, как это началось.

Когда мы вызвали эту тварь в клетке, полагаю. Шок от нашего успеха ослабил мое умственное сопротивление. Барьеры рухнули на волне энтузиазма. Вы помните мою речь перед зеркалом, не так ли?

Кит повернулся ко мне. Я молча кивнул.