Рассказы (СИ)

   Лена выскочила из подъезда, прикрывая голову руками. С утра лил, не переставая, холодный дождь, и она десять раз пожалела, что выбежала на улицу в тапках, легком платье и без зонта. За компьютером было куда уютнее. Но в голове уже полчаса крутились слова: "Хорошо бы за фруктами сходить", с каждой секундой становясь ярче и объемнее, и Лена не выдержала. Подхватила ключи, сунула ноги в тапки и понеслась вниз, под дождь, к раскладному прилавку, где под мокнущим полиэтиленом прели сливы и абрикосы.

   Под козырьком ларька выстроилась очередь. Пожилая дама, узбек с соседней стройки и молодой человек в плаще. Лене места под козырьком хватило едва-едва.

   - Еще два перца, - строго сказала дама. - И не ложьте к помидорам, они помнутся.

   Лена вздохнула. С козырька стекали капли, больно ударяя по плечам и спине.

   Из глубина ларька послышался голос продавщицы:

   - Все?

   - И головку чеснока. С тысячи у вас сдача будет?

   - Будет, только двадцать рублей посмотрите.

   - Сейчас... - Дама полезла в кошелек. - Четырнадцать... пятнадцать...

   В хвосте очереди Лена переминалась с ноги на ногу. Тапки промокли безнадежно.

   "Ну сколько можно ждать!"

   - Двадцать! - с торжествующим видом объявила дама. - Ой, нет, подождите...

   "Ну сколько можно ждать!"

   Лена сцепила зубы. Но слова рвались наружу. Черт, подумала она. Не сейчас, не сейчас, не сейчас... Но сказать это вслух хотелось все сильнее.

   "Ну сколько можно ждать!"

   - Ну сколько можно ждать! - наконец вырвалось у Лены.

   Дама не удостоила ее взглядом.

   - Подружку свою будешь торопить, - отрезала она.

   "Если у вас нет мелочи - так и скажите! Не отнимайте чужое время!"

   Лене и впрямь хотелось так сказать, но остатками сознания она понимала: начнешь скандал, будешь стоять под дождем куда дольше.

   Вот только выбора у нее не было.

   - Если у вас нет мелочи - так и скажите! Не отнимайте чужое время!

   - Ах ты...

   "Да ты сама..."

   Дама врезалась в свару с грохотом ледокола: ее голос с легкостью заглушил шум дождя. В ответ Лена почти с облегчением выпаливала готовые фразы, уже не прислушиваясь к тому, что говорит. Голова казалась легкой, будто шарик с гелием: не думать, не сопротивляться, просто плыть по течению, выдавая строчку за строчкой, что плывут перед глазами, как у ведущего новостей с телесуфлером.

   Остановил ее лишь звук нового голоса.

   - Давайте я дам двадцать рублей без сдачи, - вмешался молодой человек. - Вот.

   Дама открыла было рот, но вместо того, чтобы разразиться уничтожающей тирадой, взглянула на Лену, молча забрала покупки и удалилась, пробормотав напоследок что-то вроде "психованная". Узбек протянул в окошко деньги и весело сказал что-то на своем языке. Продавщица, полная женщина в дождевике, улыбнулась в ответ.

   Лена стояла столбом, чувствуя, как ее всю, от лба до пяток, заливает краска. Позорище. Стыдобище. Хамка трамвайная. И, самое главное, ларек-то перед домом: куда она придет в следующий раз? И как сейчас смотреть в глаза продавщице?

   Узбек отошел, и, закрывшись от дождя спецовкой, побежал к строительным вагончикам, размахивая пакетом с морковью и луком. Плов, наверное, собрался с товарищами делать. Счастливые люди, подумала Лена. Могут говорить все, что хотят. Выходить из дома и не бояться, что ляпнешь что-то не то. Придумывать и говорить собственные слова. Как им хорошо!

   - Что вам, молодой человек? - громко спросила продавщица.

   Лена очнулась. Молодой человек подвинулся, пропуская Лену вперед.

   - Ничего. Я передумал.

   Он шагнул под дождь, раскрывая зонт. Лена очутилась у окошка.

   - Килограмм черешни, - сказала она.

   Точнее, хотела сказать. Перед глазами царила пустота. Ни строчки, ни единого слова. Лена сглотнула. Что это? Наказание за то, что она не хотела устраивать скандал?

   - Девушка, что вам? - поторопила продавщица.

   Лена открыла рот. По щеке потекла слеза, смешиваясь с дождевыми каплями.

   Она хотела черешни: прозрачной, лимонно-белой, с алыми боками. Той, что лежала за стеклянной витриной, близко, только руку протяни. Деньги - вот они, в кармане платья. Только слов нет. И пальцем, словно немая, в витрину не тыкнешь, если минуту назад ты скандалила, как базарная баба.

   Лена покачала головой и молча отошла.

   Тридцать шагов до подъезда показались вечностью. Горячий душ, мрачно подумала Лена. А платье выкину. И еще месяц буду покупать овощи в супермаркете.

   За спиной послышались шаги. Потом дождь прекратился.

   Лена обернулась. Рядом стоял давешний молодой человек, держа над ней зонт в вытянутой руке.

   - Никогда не встречал никого, кто ругался бы с таким отстраненным видом, - легко заметил он. - Словно тебе совершенно не хотелось этого делать. Но, так и быть, решилась - извольте, мол, доставлю вам удовольствие, а то давно, небось, не доводилось лицезреть такого счастья.

   "И что?"

   - И что? - устало спросила Лена. Привычные строчки перед глазами вернулись: она читала их так же обыденно, как мыла по вечерам посуду. На автомате.