Рассказы (СИ)

   - Пусть уходит, - наконец сказал Виктор. - Светлана, отведите ее. И передайте тем, снаружи: если попробуют ворваться внутрь, здесь не останется никого.

   Светлана поднялась, шепнув что-то Саше. Мальчик широко раскрытыми глазами следил за бывшей воспитательницей. Мать семейства подтолкнула младшую дочку в спину, плача и крестясь, и Светлана повела ее к выходу. Кажется, я отвлекся на секунду или две: когда я поднял голову, ни той, ни другой в зале не было.

   - Все, - каменным голосом произнес Виктор. - Начинайте передачу.

   - Три минуты, - кивнул человек на экране. - Ждите. Все будет хорошо.

   Я спрятал лоб в ладонях. Заложники... Все мы заложники - и Анжела, воспитанница приюта, которая готова пойти на второй и третий круг, и мальчик Саша, который так ждет, чтобы его забрали, и девочка Лена, которая не может выбрать свою судьбу, и безымянный ребенок, который так и не узнает, кто его отец...

   И сын Виктора, наверное.

   Кажется, теперь синдром заложника уже у меня.

   - Маришка, - всхлипывала женщина рядом. - Маришка...

   - Ш-ш. - Артур обнял жену. - Ты же слышала: все будет хорошо.

   Саша неловко встал, подволакивая затекшую ногу, и взглядом попросил у Виктора разрешения пересесть. Тот кивнул, и Саша, старательно не встречаясь ни с кем взглядом, подошел к Лене. Та удивленно взглянула на него - и перестала плакать.

   - Смотрите! - Мать девочек резво поднялась на ноги.

   На экране неуверенно моргал темноволосый подросток с изможденным желтым лицом.

   - Отец? - вопросительно произнес он. - Ты что это задумал, а?

   - Алексей... - Голос Виктора дрогнул. - Ты меня видишь?

   - И вижу, и слышу... Кто эти люди?

   - Он бы еще спросил: "Где деньги?" - фыркнула Лена.

   Татьяна бросила злой, мутный взгляд на дочь.

   - Молчи!

   - Алеша, ты... - начал Виктор. - Сколько уколов той дряни тебе сделали?

   - Ни одного, - спокойно, уверенно ответил юноша. - Я им запретил.

   - Делал себе экспресс-анализ каждое утро? - Виктор усмехнулся. - Не верю.

   - Папа, я лучший шахматист мира. Неужели ты думаешь, что я не знаю, как заботиться о собственном здоровье?

   - Ты на себя в зеркало смотрел? - спокойно спросил Виктор. - Через два года тебя можно будет выбрасывать на помойку вместе с доской.

   - Мои опекуны считают иначе.

   - А когда ты в последний раз говорил с ними не по делу? Когда они обращались к тебе не с просьбой? Когда доставали из загашника не как ценный инструмент, а как живого... человека?

   - Слово "ребенок" ты проглотил, - с усмешкой кивнул Алексей. - Поздравляю.

   - Я хочу, чтобы ты стал чемпионом мира. Всерьез и надолго, а не до следующего матча-реванша. - Виктор смотрел сыну в глаза. - Как ты думаешь, я лгу?

   Подросток на экране медленно обводил нас взглядом.

   - Получасом тут не обойдешься, - наконец сказал он.

   - А мы попробуем.

   - Я врач, - подал голос Артур. - Простите меня, молодой человек... не думал, что соглашусь с вашим отцом, но он прав. Краше в гроб кладут, извините. Если от вашей печени еще что-то осталось, это исключительно заслуга ваших генов. Бегите оттуда и не оглядывайтесь.

   - Я приму вашу позицию во внимание, - вежливо кивнул Алексей. В эту минуту он был так похож на Виктора, что мне захотелось протереть глаза.

   - Одного я не понимаю, - заговорила Анжела. - Почему?

   - Почему - что, простите? - вскинул бровь Алексей.

   - Мы хотим быть счастливыми, - негромко сказала она. - Просыпаемся и ждем, что наша жизнь станет лучше. Нет?

   - Предположим.

   - Но ты-то расшвырял возможности, как горящие головешки! Отказался от семьи, уткнулся в доску и вот-вот сожжешь печень. А главное, где радость? Даже шахматы рано или поздно превращаются в рутину! У тебя есть что-нибудь, кроме них?

   - К чему вы клоните? - уже менее вежливо спросил Алексей.

   - Да все просто. - Анжела подошла к экрану. - Виктор перечеркнул свою жизнь. Понятно, почему. Но ты для чего перечеркиваешь свою? Чтобы стать памятником, героем, достойным своего отца? Ты ему что-то доказываешь?

   Юноша вздрогнул. Неужели в яблочко?

   - Я тоже от предков отказался, - вдруг сказал Саша. - Отец пил, дрался, а мать терпела. Сейчас я первый в классе, но я бы хотел, чтобы отец у меня в дневнике расписался. Хоть раз.

   - Ничего ты не потерял, - фыркнула рядом Лена. - Мой папаня каждую неделю вокруг Маришкиного дневника по полчаса танцует, с маман под ручку. А потом так с добродушной улыбочкой: "Ну что, и тебе черкнуть?"

   - Мне бы ваши проблемы... - рассеянно пробормотал Алексей.

   - У тебя своих хватает, Алеша, - подала голос Татьяна. - Ой, хватает!

   Она стояла, раскачиваясь всем телом, на том самом месте, где прозвучал выстрел.

   - А я о чем? - отмахнулся Алексей и вдруг напрягся. - Пап... что там, на полу?

   - Слоник, - со смешком ответила Татьяна. - Плюшевый слоник. Твой папа взял его у моей дочки и застрелил.

   Артур подошел к жене, обнял за плечи. Женщину колотило.

   На экране Алексей силился отвернуться. Пытался - и не мог.

   - У меня в детстве такой же был... - едва слышно прошептал он. - Мы с мамой кормили его с расписной деревянной ложки... Я больше о маме ничего и не помню... Папа, ты не мог...

   - Смог, - жестко ответил Виктор.

   - Я...