Рассказы разных лет

— Садитесь. Я повторю и уточню задание, — сказал Доватор, присаживаясь за простой деревенский дощатый стол. — Дорогобуж в руках немцев. Два батальона неизвестной нам пехотной части сегодня утром выступили из города и идут лесной дорогой через Анненково на село Скворцы. Вот они, эти села. — Доватор показывал на карте очерченные красным карандашом кружочки. — Ваша задача — не столько приостановить движение врага, сколько внести дезорганизацию и страх в его тылы… Понимаете?

— Так точно, товарищ генерал-майор, понимаю.

— Вы давно в комсомоле?

— С августа 1939 года, — ответил лейтенант.

— Командование вашего полка и помощник по комсомолу указали на вас. Не подкачайте, оправдайте доверие рекомендовавших вас людей. В разъезде будут молодые, энергичные люди, что облегчит вам задачу. Это, конечно, не означает, что пойдет только молодежь, будут и другие, но комсомольцы составят основное ядро вашего маленького отряда. Вы уже виделись с людьми, идущими в разъезд?

— Так точно, товарищ генерал. Лучших для такого задания и не надо. Только разрешите обратиться с просьбой…

— Обращайтесь.

— Разрешите взять в разъезд и нашего старика, «папашу», как мы называем его.

— Кто это? — спросил Доватор.

— Красноармеец Ефим Дудаков, старый конармеец, терский казак, участник мировой и гражданской войн.

— Переросток, немного задержался в комсомоле, — засмеялся генерал. — Ну что ж, согласен. Бывалый казак, старый конармеец не помешает, а только поможет молодежи. Еще есть ко мне вопросы? — поднимаясь с места, спросил Доватор.

— Никак нет, товарищ генерал, все ясно.

— В таком случае в 12.45 выступайте… Счастливого пути. — Генерал крепко пожал руку лейтенанта.

Казачий разъезд под командой лейтенанта Тускаева, двадцатилетнего офицера, осетина с Северного Кавказа, подошел к опушке. Казаки спешились и, отведя в овражек копей, установили в кустах пулеметы.

Лейтенант Тускаев с радистом Серегиным пробрались вперед, к самой дороге, и прислушались. Вдали нарастал и все приближался шум. Один из казаков, наблюдавший с дерева за дорогой, доложил:

— Немцы подходят… Густо идут. Сотен семь, а то и восемь будет. Идут как попало: кто по дороге, кто пахотой, кто полем. На шоссе видны броневики и обозы.

— Далеко отсюда? — спросил лейтенант.

— Километра два будет, — не отрывая глаз от бинокля, ответил казак.

Не прошло и двух минут, как лейтенант, связавшись по полевой рации с командиром полка, доложил ему, что со стороны Дорогобужа, свернув с шоссе на лесную дорогу Крупичаны — Скворцы, движется большая колонна гитлеровцев, идущих походным порядком без сторожевого охранения.

— Продолжайте наблюдение! К вам на помощь выходят эскадроны капитана Склярова. В случае необходимости, сообразуясь с обстановкой, вступите в бой, задержите противника до подхода эскадронов, хотя бы это угрожало вам разгромом, — приказал командир.

— Есть, задержать, — коротко ответил лейтенант.

В его разъезде было 36 боевых испытанных казаков. И хотя война началась всего три месяца назад, почти все бойцы были обстрелянными солдатами, уже дважды ходившими с Доватором в самую глубь немецких тылов. Лейтенант думал не больше полминуты:

— Коноводы — в овраг! Остальные — в цепь. Занять охранение, приготовиться к бою.

Затем он взобрался на дерево и стал внимательно вглядываться в даль.

По пыльной выжженной солнцем дороге двигался поток наступавших немцев. Легкая война, блицкриг, которая мерещилась им в эти месяцы, повлияла и на внешний вид немецких солдат. Колонна шла без равнения, не соблюдая интервалов между ротами. Запыленные, обливавшиеся по́том солдаты, в расстегнутых мундирах, с закинутыми набекрень и на затылки пилотками, шагали вдоль обочины дороги. Некоторые присаживались у канав, другие спешили через пахоту наперерез дороге. Было видно, что, находясь далеко от фронта, в своих тылах, фашисты не знали о появлении под Дорогобужем доваторской кавалерии.

— Спешат на Москву. Боятся опоздать, — тихо сказал наблюдатель, обращаясь к лейтенанту.

— Вот мы их сейчас и встретим гостинцем, — ответил лейтенант, слезая с дерева. — Без моей команды не стрелять! Подпустим поближе, а затем — бить в самую гущу.

Он прилег возле казаков и прижал к щеке ложе ручного пулемета.

Два эскадрона казаков под командой капитана Склярова вышли на рысях к расположению разъезда.

— Не опоздайте! Хоть я и надеюсь на лейтенанта Тускаева, но человек он молодой, горячий… как бы не зарвался. Спешите! — напутствуя уходящие эскадроны, сказал Доватор.

— Есть, не опоздать, товарищ генерал, — ответил капитан, и эскадроны лесной тропинкой, где шагом, где рысью, а где и в поводу, двинулись на помощь разъезду.